— Еще два дня назад я была женой богатого ювелира из Сидона и вместе с дочерью, семилетней Сфрагис, путешествовала на корабле, любуясь морскими далями. А сегодня я уже вещь, которая принадлежит тебе, благородная госпожа. Пираты продали меня с дочерью работорговцам. Я не знаю, куда девалась моя дочь. Не знаю, увижу ли ее когда-нибудь. Со мной случилось великое несчастье. Непоправимое несчастье…
— Почему же! — воскликнула Камилла. — Ты не права! Уже одно то, что ты оказалась в моем доме, принесет тебе счастье. Ты не будешь голодать. Тебя никто не унизит, не оскорбит. От тебя только потребуют хорошей работы. А дочь свою ты найдешь. Напиши мужу, чтобы он искал ее. Я помогу тебе найти людей, которые поедут в твой город Сидон. А ты постарайся быть внимательной к своим обязанностям. О них тебе расскажет моя старая тетка, которая ведает хозяйством в моем доме и следит за порядком.
Старая Дидона обстоятельно рассказала Син-Нури, как вести хозяйство, познакомила ее со слугами и служанками и предупредила, что за ними нужно следить и держать их в строгости, иначе они распустятся и разорят весь дом. А если разорят, отвечать будет не кто иной, как Син-Нури, экономка.
Син-Нури была польщена доверием, но столько забот и тревог свалилось на ее плечи, что она предпочла бы сама быть служанкой и чтобы кто-то другой думал обо всем, что происходит в этом большом богатом доме.
С первого же дня выяснилось, что забот так много, что до поздней ночи некогда и подумать о себе. Каждый день гости и заботы о пышном убранстве стола, о разнообразной вкусной еде. Нужно было хлопотать о том, чтобы были хорошо одеты слуги, прислуживающие за столом, чтобы комнаты были прибраны, чтобы в вазах благоухали свежие цветы. То и дело госпожа вызывала к себе Син-Нури и давала новые распоряжения, забыть которые было просто опасно. Красавица Камилла была приятной и приветливой женщиной, но, как и всякая молодая госпожа, она была капризной, вспыльчивой и беспечной. Син-Нури вскоре убедилась, что вследствие своего беспечного нрава госпожа многое забывает, у нее часто меняются желания и потому она бывает несправедливой. Она может потребовать того, о чем прежде не говорила, и удивиться чему-либо такому, о чем строго наказывала. Надо было привыкнуть ко всему этому, чтобы не потерять голову и не попасть в скверную историю. Старая Дидона нисколько не управляла домом. Она говорила о том, что управляет, а заботы предоставляла экономке. И Син-Нури завертелась в таком водовороте, что некогда было думать ни о своей судьбе, ни о судьбе дочери. Поздно ночью, укладываясь спать в своей маленькой каморке, Син-Нури мысленно сочиняла письмо домой и думала о том, что завтра она его напишет и попросит госпожу помочь ей отправить это письмо в Сидон.
Син-Нури была свободна, занимаясь хозяйством в доме, но она не имела права покинуть дом ни на один час. Заниматься своими делами она и вовсе не имела права. Тем более она не имела права где-либо работать, чтобы получить сколько-нибудь денег и, может быть, откладывать их для выкупа.
Если бы Син-Нури рассказала о своей жизни в доме римского вельможи рабыне, которая возделывает землю в долине Нила или прикована к жерновам и не имеет права разогнуться, спрятаться от знойного солнца, она бы услышала странные слова. Ей бы сказали: «Какое счастье выпало на твою долю! Ты не голодаешь. Ты живешь в тепле и чистоте. Тебя не бьют и не называют собакой. С тобой обращаются, как с порядочным человеком. Мало того, ты сама распоряжаешься служанками. Ты экономка в богатом доме и недовольна?»
Син-Нури не голодала и не страдала от побоев. Но она была несчастна. Она понимала, что если ее не выкупят, то ей уготовано рабство на всю жизнь, до последнего вздоха. Когда она была свободной и жила в своем доме, она нередко слышала о рабах-вольноотпущенниках, которые смогли накопить достаточно денег, чтобы купить себе свободу. Но здесь ей не давали денег. Она была постоянно занята заботами о доме. Ей нельзя было заработать, даже если бы она хотела трудиться постоянно, не отдыхая, не останавливаясь. Она думала об этом каждый день и каждый час. И все же прошло полгода, прежде чем Син-Нури собралась написать письмо в Сидон. У нее не было свободной минуты и не было случая, чтобы она могла сесть за письмо и подумать, как написать мужу.
Когда Син-Нури отдала свое письмо госпоже, та сказала, что непременно отошлет его в Сидон со знакомым купцом. Она положила письмо в один из своих многочисленных ларчиков и спросила:
— Ты просишь, чтобы тебя выкупили, или заботишься о дочери?
— Сейчас я прошу только о дочери. Поймите, как я несчастна. Моей маленькой Сфрагис всего семь лет. Как легко ее обидеть. Мое сердце разрывается от печали!