У нас не было бригад, которые были приняты в партизанских соединениях, руководимых впоследствии Центральным штабом партизанского движения.
Наша диверсионная пятерка прекрасно справлялась с нашей главной задачей подрыва вражеских эшелонов, и мы эти пятерки только в редких случаях объединяли для совместных боевых действий, как, например, при организации нападения на подразделения немцев с целью захвата пленных и т.п.
Для решения нашей главной задачи — подрыва поездов противника в соответствии с нашими возросшими силами и средствами нам нужно было передвинуться поближе к ж.-д. магистралям, на которых еще не пуган враг, но где есть соответствующие условия для базирования, приема грузов из Москвы и удобные подходы к железным дорогам.
Тем более что в приказе, в котором я расписался при вылете из Москвы осенью сорок первого года, предусматривался отход нашего отряда дальше на запад при отступлении войск противника.
Я принял решение перебазироваться в Барановичскую область, в район озера Выго-новское, где было в наличии много ж.-д. магистралей и удобная для базирования болотисто-лесистая местность. Неясен был только вопрос, как в тех районах обстоит дело с развертыванием диверсионной работы на этих дорогах. Этот вопрос мы как могли уточнили у местного населения и пленных, которые утверждали, что «о крушениях поездов в тех районах не слышали...»
Мы сообщили свое решение в Р. У. и попросили разрешения на этот шестисоткилометровый переход. Характерно, что наше прямое начальство в лице тов. Ильичёва, имея повседневную с нами связь, в течение полумесячного срока не ответило на наш запрос, и я решил совершить этот переход на свою личную ответственность.
Основное затруднение заключалось у нас в отсутствии карт — километровок и даже двухкилометровок на районы, расположенные по маршруту. Пришлось руководствоваться пятикилометровкой, случайно где-то раздобытой т. Бринским.
Только в районе г. Лиды в Калибокской пуще Москва предупредила нас, что «дальнейшее продвижение на запад за рубеж Лида—Пинск—Сарны угрожает потерей радиосвязи на имевшихся в нашем распоряжении рациях типа «Север».
Было принято решение изменить место базирования и перенести его к озеру Красное Князь-озеро в Пинской области. Озера были хорошими ориентирами для авиации, и потому мы, как правило, привязывали к ним места нашего базирования с целью облегчения выброски нам грузов с самолетов.
В районе нашей старой базы мы оставили небольшую группу людей во главе с Ермако-вичем. Избытки взрывчатки и все связи с населением передали отрядам т.т. Заслонова и Воронова. Примерно четыре пятых нашего соединения мы расставили в районе Моло-дечно—Полоцк, Молодечно—Вильно—Кру-левщизна под общим руководством капитана Шербины и комиссара Кеймаха. С остальными людьми я переправился в указанный выше район, к Князь-озеру.
Свой переход мы совершали только пешком, в подавляющем большинстве случаев только в ночное время.
Люди были до предела загружены взрывчаткой, питанием к рациям, боеприпасами. Потому во время перехода мы всячески избегали встречи не только с немцами, но и с полицией.
Взрывчатку мы постепенно расходовали на подрыв поездов в пути следования, когда нам приходилось проходить поблизо-
сти от ж.-д. магистралей. Так, например, мы в течение трех дней организовали около десяти крушений поездов противника из Калибокской пущи, расположившись в сорока—пятидесяти километрах южнее г. Во-ложина. Это было в половине июня сорок второго года»5.
«После перехода «Батя» со штабом расположился у Червонного озера, в урочище Булевого болота, а Бринский — возле Белого озера. И снова потекли боевые будни».
«Прибыв на новое место, Антон Петрович уже на следующий день разбил отряд на небольшие группы и отправил их на задания. В ту же ночь на северо-западе Полесья загрохотали партизанские взрывы, превращая в груду обломков мосты, склады с боеприпасами, эшелоны с живой силой и техникой врага, спешившие на Восток.
В конце июля разведчики Бринского столкнулись с людьми из отряда С.П. Каплуна, кадрового военного, работника штаба одного из соединений Красной Армии.
Попав в окружение, Степан Павлович тяжело заболел, а выздоровев, ушел к партизанам. Стал командиром отряда. Партизанам Каплуна было нелегко. У них не хватало оружия, отсутствовала связь с другими партизанскими группами, с Большой землей. И конечно, встреча с отрядом Бринского была как нельзя кстати. Степан Павлович с радостью принял приглашение Бринского влиться в его отряд.