— Вселенские учители! — сказал он. — Рим давно упал… Ляхи с ними же погибли А у вас православие пестро стало от насилия турского Махмета… И впредь приезжайте к нам учиться… До Никона-отступника в нашей России у благочестивых князей и царей все было православие чисто и неророчно и церковь не мятежна.
Иначе говоря: вы нам не указ, не у вас, а у нас на Руси источник религиозной истины, русская старина и есть настоящая вселенская правда.
Высказав эту мысль, Аввакум считал совершенно излишними всякие дальнейшие прения, и действительно, в чем могли его убедить вселенские патриархи, после того, как он поставил национальное предание выше правил вселенских? И видя, что патриархи продолжают убеждать его долгими речами, Аввакум преспокойно заметил:
— Ну, вы посидите, а я полежу, — отошел к двери да и лег на пол.
Собор патриархов предал Аввакума проклятию, а царь постановил сослать его в Пустозерск.
Из этой ссылки Аввакуму уже не суждено было возвратиться. Там его заключили в сруб, вкопанный в землю, в котором он пробыл безвыходно 15 лет. Но и из глубины своей земляной тюрьмы Аввакум не перестал духовно руководить раскольничьим движением. Он наполнял свое одиночество молитвой и писательством. В своих молитвенных подвигах он доходил до истинного экстаза. Он творил молитвы до полного изнеможения, до галлюцинаций. При этом он еще истязал себя холодом, совершенно отказавшись от всякой одежды, и голодом, не принимая пищи по нескольку дней подряд. Слухи об этих изумительных подвигах пустозерского страдальца через стражников, приставленных к его тюрьме, шли в народ и высоко поднимали в народном сознании духовный авторитет Аввакума.
А в промежутках между аскетическими подвигами Аввакум набрасывал на разных клочках свои послания, то сердито-обличительные, то наставительные, но всегда одинаково своеобразные по языку, дышащие страстью, бьющие по нервам. И эти листки, проникавшие через стражников за стены тюрьмы, подхватывались жадными руками и в тысячах списков расходились по всей русской земле.
Так прошло 15 лет. К 1681 г. Аввакум вдруг надумал обратиться к царю — на царском престоле сидел уже сын Алексея Михайловича, Феодор[13], с длинным посланием, опять с призывом вернуться к церковной старине и порвать всякие связи с иноземцами. Послание было получено на Москве как раз в самый разгар польского влияния при дворе. Это послание и решило судьбу Аввакума. Решено было подвергнуть его огненной казни. 14 апреля 1682 г. страдалец успокоился: его сожгли на костре на площади Пустозерска.
Рассказанный эпизод из истории общественных движений в Московской Руси XVII столетия может послужить ответом на поспешные заключения о томительной однотонности исторического прошлого нашей родины. Костер Аввакума — этого, по выражению Соловьева[14], богатыря-протопопа, — освещает зловещим, но ярким светом глубоко драматическое движение, наполнявшее жизнь московского общества в ее предреформенный период. Зрелище этого движения навевает на нас теперь двоякого рода чувства.
Жалостью сжимается сердце, когда подумаешь, сколько богатых, поистине богатырских душевных сил целиком было растрачено на борьбу за пустые формы и обряды, в которых видели какой-то таинственный оплот национальной самостоятельности. Но это сожаление соединяется с почтительным удивлением перед мужественною стойкостью и страстным одушевлением людей, которые умели превращать жизнь в сплошной идейный подвиг и смело идти на смерть за свои убеждения.
ЕКАТЕРИНА I[15]
Ягужинский[18]. Дм. Голицын[19]
14
Соловьев Сергей Михайлович (1820–1879) — русский историк, автор «Истории России с древнейших времен» в 29 томах.
15
Екатерина I Алексеевна (Марта Скавронская) (1684–1727) — российская императрица с 1725 г., вторая жена Петра Великого.
16
Меншиков (Меньшиков) Александр Данилович (1673–1729) — светлейший князь (1707), генералиссимус (1727). В 1718–1724 и 1726–1727 — президент Военной коллегии. В 1725–1727 — фактический правитель России.
17
Толстой Петр Андреевич (1645–1729) — граф, государственный деятель. В 1702–1714 — посол в Османской империи. С 1718 — начальник Тайной канцелярии, президент Коммерц-коллегии. С 1726 — член Верховного Тайного Совета. За выступление против А. Д. Меншикова в 1727 заточен в монастырь на Соловках.
18
Ягужинский Павел Иванович (1683–1736) — русский государственный деятель, дипломат, генерал-прокурор Сената с 1722 г. С 1735 — кабинет-министр.
19
Голицын Дмитрий Михайлович (1665–1737) — князь, один из вождей «верховников», составитель «Кондиций» 1730 г., ограничивавших власть монарха. В 1736 г. осужден по обвинению в заговоре.