Собственно, татарские интеллигенты и до революции твердо стояли по отношению к войне на пораженческой позиции, чем вызывали к себе повышенное внимание жандармского управления. Большинство лидеров национального движения выдвинулось из их рядов уже после революции. Показательно, что не все они были горожанами, многие — впервые в истории народа! — пришли в политику из татарской деревни. Назовем хотя бы братьев Яшлавских (дер. Ханышкой), Ибрагима Аджи (дер. Коккозы), Шейх-Якуба Халилова (дер. Эффендикой) и др. (Елагин В.Л., 1924, 41). Этим пацифистам, сторонникам компромиссного, постепенного пути развития, уже в 1917 г. противостояла так называемая группа Р. Медиева (А. С. Айвазов, X. Чапчакчи, Д. Сейдамет, С. Маметов), стоявшая за чисто революционный, насильственный переход к новому порядку.
В целом же гонимое до революции татарское национальное, демократичное по духу движение развернулось в 1917 г., как никогда раньше. Отлично сознавая, что избавиться, в частности, от пережитков прошлого, тащившего его назад, к средневековой духовной, социальной и экономической зависимости, Крым может только с помощью революционной России, участники этого движения полностью отказались от имевших в предреволюционные годы некоторое распространение идей сепаратизма. Они включили в свои программы (весьма друг от друга, впрочем, отличавшиеся) единую цель — построение нового Кры[385]ма, находящегося в федеративном союзе с преображенной Россией. Причем подобной точки зрения придерживались и самые ортодоксально магометанские политические группировки. Например, имевший большой вес среди верующих татар Мусульманский комитет[102]. При всем различии крымскотатарских партий и группировок, они были едины в главном: национальное движение нуждалось в организационном оформлении, стал необходимым представительный демократический парламент — Курултай. Первое, организационное собрание Курултая открылось в Симферополе 25 марта 1917 г. Двухтысячный делегатский корпус избрал на нем постоянный орган этого всекрымского народного форума — Мусульманский исполнительный комитет (Мусисполком) количеством в 50 человек.
Мусисполком Крыма быстро получил всеобщее признание (в том числе и центрального Временного правительства) как единственного, полномочного и законного административного органа, представляющего всех крымских татар и обладающего правом решать отныне все проблемы дальнейшего развития народа Крыма.
В своей политике Мусульманский комитет еще в апреле 1917 г. отмежевался от сепаратистской программы отдельных политиков, настаивавших на полной "автономизации" (по сути отделении) Крыма, и даже выпустил специальное воззвание, где объявил своей целью построение "демократического республиканского строя на национально-федеративных началах" (Южные ведом., 1917, №91). С комитетом солидаризовалась в этом вопросе и сплотившаяся позже, летом 1917 г., "Национальная партия", более известная как "Милли-Фирка".
Это не единственный пункт, общий для программ двух партий, своеобразно соединявших в своей деятельности религиозную и революционную идеологию, причем первую не в ущерб второй. Присягнув весной — летом на верность революционному правительству, они организовывали татарские манифестации в поддержку его, а в мечетях — моления за победу революции! "Чисто революционные" партии относились к подобным неординарным акциям с иронией. Впрочем, она быстро испарилась — после проповедей и публичных речей имама И. Тарпи, необычайно популярных[386] в народе и немало сделавших для уяснения широкими татарскими массами сути революции (Елагин В.Л., 1924, 43).
На Первом съезде Мусульманского комитета председателем его был избран бывший учитель, солдат С.Д. Хаттатов. Делегаты, в подавляющем большинстве крестьяне, провалили на выборах в руководство партии ряд кандидатов-помещиков (в том числе весьма авторитетного их лидера С.Б. Крымтаева), предпочтя им популярных в среде трудящихся Нумана Челеби Джихана (Ч. Челебиева), Д. Сейдамета, А. Озенбашлы, X. Чапчакчи, Енилеева, И. Тарпи, К. — Б. Крымтаева, С. Меметова, А. Боданинского и др.[103]
Ключевые не только в партии, но в масштабе всего Крыма посты заняли Ч. Челебиев (Временный комиссар духовного правления и одновременно Таврический муфтий), Д. Сейдамет (комиссар Вакуфной комиссии), А.С. Айвазов и М. Кипчакский (члены бюро мусульманской фракции Думы). Мусульманские лидеры пользовались авторитетом не только как патриоты и демократы, но и как опытные политики, прошедшие большую жизненную и профессиональную школу[104].
102
Эта общественная организация, задуманная как координирующий центр, быстро превратилась в самостоятельную политическую партию.
103
Среди них были весьма образованные люди — Д. Сейдамет уже в 1910 г. издал за рубежом книгу "Угнетенный татарский народ", социалистом стал во Франции, где учился в Сорбонне, закончил Петербургский университет. Но он был и хорошим практиком — получив революционную закалку на фронте (где его звали "красным подпрапорщиком"), он, вернувшись в 1917 г. в Крым, буквально разгромил реакционное правление Вакуфной комиссии и непосредственно руководил раздачей земли беднейшим крестьянам.[433]
104
Показательна судьба Ч. Челебиева (Нумана Челеби Джихана). В юности порвав с отцом-помещиком, он работал ремесленником в Евпатории и, скопив небольшую сумму, уехал в Стамбул, где, бедствуя и голодая, упорно учился. Принял активное участие в революции, сидел в страшной турецкой тюрьме, бежал, нелегально пересек границу, был рабочим в Москве. В 1914 г. ушел вольнонаемным на фронт, затем, вернувшись в 1917 г. в родной Таганаш, возглавил левое крыло национального движения. Был схвачен севастопольской контрразведкой, но это вызвало такой взрыв гнева во всем Крыму, что его быстро отпустили, боясь серьезного кровопролития. Погиб Ч. Челебиев в 1918 г., в расцвете сил, на подъеме своей политической деятельности, 35 лет от роду. Непостижима голословная характеристика этого первого крупного татарского лидера, данная ему П. Надинским, называющим патриота в духе сталинской терминологии "наемным турецким агентом" вкупе с другими членами Мусульманского комитета (1957, 27).