Тут оба мужа побледнели, изменились в лице, в растерянности потоптались на месте и с почтением сказали: "Мы, [простые люди] из захолустья, ограниченные и невежественные, мы не знали, что запрещено [и что дозволено], теперь [вы] вразумили [нас]; почтительно внимаем [вашим] указаниям.
Поэма была представлена [государю], и Сын Неба назначил [Сян-жу] ланом. У Ши-гун говорил об обширности Шанлиня — парка Сына Неба, о десятках тысяч живых тварей, что водятся в его горах, долинах и водах, [и при этом] преувеличивал не меньше, чем Цзы-сюй в рассказе о богатствах чуского Юньмэна. Всё же справедливость оказалась превыше всего, поэтому из оды было отобрано лишь самое важное, то, что представляло собой рассуждения о правильном пути [управления страной].
Сян-жу занимал пост лана уже несколько лет, когда Тан Мэна[581] направили в Елан установить отношения с западными [племенами] бо. [Он] послал тысячи солдат в Ба и Шу, [приказал] согнать свыше десяти тысяч местных жителей для перевозки казённого провианта [и], используя военные законы, [беспощадно] карал старейшин их [племён], нагнав страху на народы Ба и Шу. Государю стало известно [об этом], и [он] направил Сян-жу выразить своё недовольство Мэн Тану и довести до сведения народов Ба и Шу, что тот действовал не по воле императора.
В обращении [Сыма Сян-жу] говорилось.
«Объявляем тайшоу Ба и Шу о том, что [варвары] мань и и долгое время безнаказанно самоуправствовали, постоянно [вторгались] в границы [наших земель], доставляя хлопоты служилым и чиновникам. Его Величество, вступив на престол, [сначала] успокоил Поднебесную, установил мир и согласие в Срединном государстве. [111] Затем [он] собрал войска и направил их в походы. На севере покарали сюнну, [их] шаньюй был устрашён, в почтении сложил руки [перед нашим государем], преклонил колени и запросил мира. Канцзюй и Западный край неоднократно являлись к [ханьскому] двору с изъявлениями покорности. Двинув войска на восток[582], покарали Миньюэ. Была оказана милость Паньюю[583], и наследник [правителя] прибыл к [ханьскому] двору. Правители южных и, вожди западных бо регулярно платят дань, не смея быть ленивыми и нерадивыми, [они] вытягивают шею и встают на цыпочки, соревнуясь [друг с другом] в жадном стремлении перейти под наше покровительство, стать нашими подданными и [верными] слугами. [Однако] пути [к ним] слишком далеки, их преграждают горы и реки, и туда нелегко добираться. Хотя непокорные уже наказаны, преданные ещё не награждены. Поэтому был послан чжунланцзян, чтобы управиться с этим, [и он] направил в Ба и Шу по пятьсот служилых для вручения даров. [Однако] посланные воины действовали неправильно; [они] злоупотребили военными методами и [своими] действиями принесли страдания [людям]. Ныне [государь] узнал, что его [посланец] управляет [здесь] с помощью военных законов, перепугал [ваших] детей, заставил страдать стариков, к тому же самовольно вывез из [ваших] земель хлебные запасы. Всё это [делалось] не по воле Его Величества. Из тех, кто был направлен [сюда], одни сбежали, [другие] бесчинствовали и убивали, но [истинные] подданные так не поступают.
[Прежде] служивые пограничных областей в случае опасности поднимали сигнальные огни, натягивали луки, седлали коней, брали в руки оружие и устремлялись [вперёд]. Обливаясь потом, [сражались] плечом к плечу, опасаясь только одного — остаться позади; бросались на [вражеские] клинки, шли напролом под градом стрел, мужественно не оглядываясь назад и не отступая; сердца [их были] преисполнены ярости, будто [эти люди] сражались с личным врагом. Разве тогда они радовались смерти [или] ненавидели жизнь, [разве] не являлись частью народа и [хотели] другого правителя для Ба и Шу? Планы [государя] глубоки, заботы сложны, [его] тревожат беды в государстве, [он] радуется, когда все [его] подданные [следуют по пути истинного] дао. Поэтому [он вручает] верительные бирки [на право] владения землёй, делится властью[584] и жалует ранги знатности, возводит в княжеские титулы, [дарует право] жить к востоку от императорского дворца[585] и передавать по наследству титулы и земли. Те, кто исполняет [свой] долг преданно и [112] почтительно, живут спокойно, их слава не иссякает, [а] подвиги не меркнут. Вот почему мудрые и совершенные люди отдают все свои силы на благо Чжунъюани[586], [не жалеют] пота и крови на полях [сражений].
Ныне я по повелению [государя] прибыл в [земли] южных и, [чтобы] наказать [виновных]. Если кто-нибудь обратится в бегство, [то будет] казнён, гибель его окажется бесславной, [а] посмертным именем станет [слово] "глупец", его позор ляжет на родителей, [и они] окажутся посмешищем для всей Поднебесной. Разве люди должны так поступать?! И это будет не единственное зло: не следовать наставлениям отца и старшего брата — образец непочтительности; отсутствие скромности и недостаток стыда ведут к потере нравственности. [Провинившиеся должны быть] подвергнуты наказаниям и казням, это необходимая мера!
581
Тан Мэн — упоминавшийся в гл. 116
582
Если брать империю в целом, то Миньюэ располагалось к югу; если точкой отсчёта считать столицу Чанъань, то — к юго-востоку.
583
Паньюй являлся столицей Наньюэ (см. карту ЮНХЭ, Б2), история которого изложена Сыма Цянем в гл. 113.
584
В китайском тексте здесь использовано выражение
585
586
Чжунъюань — первоначальное наименование внутренних районов равнинного Китая в бассейне Хуанхэ; позднее стало синонимом всего Китая.