Его преемником стал сын Шо. Чжао Шо на третьем году [правления] цзиньского Цзин-гуна (597 г.), командуя третьей армией Цзинь, пошел на помощь княжеству Чжэн и сразился с армией чуского Чжуан-вана на берегах Хуанхэ. Чжао Шо взял себе в жены старшую сестру цзиньского Чэн-гуна. На том же, третьем году цзиньского Цзин-гуна сановник Ту Ань-гу намеревался истребить клан Чжао. [Надо сказать, что в прошлом], когда был еще жив Чжао Дунь, он увидел во сне, как их предок Шу-дай, держа его руками за талию, горько плакал, но вскоре стал смеяться, захлопал в ладоши и запел. Чжао Дунь стал гадать [о значении сна]. Гадание [на трещинах гадательной кости] говорило о предстоящем сначала прекращении рода, а потом о повороте к лучшему. Старший астролог рода Чжао по имени Юань, рассматривая линии гадания, сказал: «Этот сон очень плох, если не для Вас лично, то для Ваших сыновей. Это приведет к неприятностям и для Вас, но когда дело дойдет до Ваших внуков, род Чжао от поколения к поколению станет хиреть».
Ту Ань-гу поначалу был любимцем Лин-гуна, а когда стал править Цзин-гун, он стал сыкоу (управителем судебных дел). Занявшись причинами смуты, он хотел покарать злодеев, покончивших с Лин-гуном, доведя дело и до Чжао Дуня. Он стал говорить военачальникам: «Хотя Чжао Дунь и не знал [о заговоре], но все-таки, похоже, оказался главой разбойников. Будучи слугой князя, он убил правителя. Его потомки служат при нашем дворе, как же они покарают преступных? Надо казнить их». Хань Цюэ на это ответил: «Когда Лин-гун встретился с бедой, Чжао Дунь находился вне княжества, наш правитель [47] не считал его виновным, поэтому не казнил его [и его родичей]. Ныне вы, господа, намерены убить его потомков, это не соответствует намерениям нашего покойного правителя. Если вы сейчас опрометчиво убьете их, эта безрассудная расправа будет называться смутой. Перед нами, подданными, стоят большие дела, и если наш правитель не будет знать [о задуманном], он не станет [настоящим] правителем». Ту Ань-гу не слушал его.
Хань Цюэ сказал Чжао Шо, чтобы тот бежал от опасности. Чжао Шо отказался [бежать], сказав при этом: «Если я не сумею добиться того, чтобы жертвы [предкам] рода Чжао не прекращались, то я, Шо, умру без сожаления». Хань Цюэ одобрил это решение, а сам, сказавшись больным, не выходил из дома. Ту Ань-гу, не испрашивая согласия, самовольно вместе с военачальниками напал на род Чжао в Нижнем дворце, где они убили Чжао Шо, Чжао Туна, Чжао Ко, Чжао Ин-ци и уничтожили всех их родичей. Жена Чжао Шо, старшая сестра Чэн-гуна, была в это время беременна. Она пробралась во дворец гуна и спряталась там. Один из клевретов Чжао Шо сказал об этом Гунсунь Чу-цзю. Цзю рассказал об этом Чэн Ину, другу Чжао Шо, и спросил: «Не уйти ли Вам из жизни?» Чэн Ин ответил: «Жена Чжао Шо беременна. Если она, к счастью, родит сына, то я с готовностью буду служить ему, если же родится дочь, я умру без сожаления».
Через какое-то время жена Чжао Шо разрешилась от бремени и родила мальчика. Ту Ань-гу, узнав об этом, устроил поиск во дворце. Мать завернула ребенка в брючину и, обратившись к духам, взмолилась: «Если роду Чжао предстоит исчезнуть, пусть дитя подаст голос; если нашему роду не суждено исчезнуть, пусть дитя промолчит». Когда искавшие приблизились к мальчику, он не издал ни звука и тем спасся. Чэн Ин сказал Гунсунь Чу-цзю: «Сейчас ребенка не обнаружили, но позже наверняка будут повторены его поиски; как тогда быть?». Гунсунь Чу-цзю на это сказал: «Что же труднее — сохранить сироту или убить его?» Чэн Ин ответил: «Погубить легче, поставить сироту на ноги труднее». Гунсунь Чу-цзю тогда сказал: «Покойный глава рода Чжао относился к Вам хорошо, Ваша сила проявилась в борьбе с трудностями, я же шел легким путем, я прошу разрешения погибнуть раньше Вас». После этого эти двое осуществили свое намерение. Они взяли ребенка у какого-то простолюдина, завернули в красивые пеленки и, неся с собой, укрыли его в горах. Потом Чэн Ин вновь показался при дворе и ложно сказал военачальникам: «Я, Ин, не имею способностей, я не в состоянии поставить на ноги сироту из рода Чжао. Кто сможет дать мне тысячу цзиней золота, я укажу тому место, где укрыт сирота рода Чжао». Военачальники возрадовались и дали ему, что он просил, затем послали [48] солдат вслед за Чэн Ином, чтобы напасть на Гунсунь Чу-цзю. Цзю тоже обманно воскликнул: «Какой мелкий человек этот Чэн Ин! Раньше там, в Нижнем дворце, не сумел пожертвовать жизнью, вместе со мной задумал спрятать этого сироту из рода Чжао, а сейчас еще и продал меня. Пусть он не был в состоянии поднять ребенка, но как же можно стерпеть такое предательство!». И, прижав к себе ребенка, он сказал: «О Небо! О Небо! В чем же вина этого сироты из рода Чжао, прошу сохранить ему жизнь! Убейте меня, Чу-цзю, этого достаточно!» Военачальники ничего не слушали, они убили и Чу-цзю и дитя и, считая, что сирота из рода Чжао уже мертв, возрадовались.