Ныне царство Цинь является государством, владеющим десятью тысячами колесниц; Лян тоже располагает десятью тысячами колесниц. Правители обоих этих государств, опираясь на силу своих десяти тысяч боевых колесниц, имеют титулы ванов. Но видя, что одно из них, Цинь, в большой битве одержало победу, другое решило подчиниться и провозгласить циньского правителя императором. Если так случится, то высшие сановники трех цзиньских княжеств окажутся хуже, чем слуги и наложницы Цзоу и Лу. Вместе с тем если циньский правитель все же станет императором, то заменит высших сановников при чжухоу: он удалит тех, кого считает неспособным, и выдвинет тех, кого считает [271] мудрым; он уберет тех, кого ненавидит, и поставит тех, кого любит; он пошлет своих дочерей и готовых на любые наветы наложниц в жены и наложницы к чжухоу и ко двору лянского правителя. Разве тогда лянский ван сможет жить спокойно? И разве вам, военачальник, удастся пользоваться прежней благосклонностью [правителя]?»[942].
Тогда Синьюань Янь поднялся, дважды поклонился Лу Чжун-ляню и виноватым голосом сказал: «Вначале я считал вас заурядным человеком, а теперь понял, что вы, почтенный учитель, достойный муж Поднебесной. Я прошу разрешения удалиться, я больше не осмелюсь говорить о титуловании циньского правителя императором».
Циньский военачальник, узнав об этом разговоре, отвел свои войска на 50 ли[943]. Как раз в это время вэйский княжич У-цзи, захватив командование армией Цзинь Би, пришел на помощь Чжао[944] и нанес удар по циньской армии. В результате циньцы сняли осаду с чжаоской столицы и ушли.
Тогда Пинъюанъ-цзюнь вознамерился дать пожалование Лу Ляню, но тот трижды отказывался, да так и не принял [его]. Тогда Пинъюань-цзюнь устроил пиршество, на котором он встал перед Лу Чжун-лянем и поднес ему тысячу золотых, подняв тост за его долголетие. Лу Лянь, усмехаясь, сказал: «В Поднебесной ценят мужей за то, что они освобождают людей от несчастий, избавляют от тягот, пресекают раздоры и беспорядки и при этом не получают от этого каких-либо благ. Получать за это блага — скорее похоже на торговлю, [и я], Лянь, не потерпел бы такого». После чего он расстался с Пинъюань-цзюнем и до конца жизни больше с ним не встречался.
942
Ф. Кирмэн справедливо отметил антимонархическую, антитоталитарную ноту в суждениях Лу Чжун-ляня [159, с. 101].
943
Такигава резонно сомневается в столь высокой результативности этой беседы [262, т. VIII, С. 3813]. Вот действия вэйской армии под руководством У-цзы — причина более серьезная.