Шэнь-цзы и Хань [Фэй]-цзы написали книги, которые дошли до последующих поколений, у ученых много их [экземпляров]. Особо скорблю я о том, что Хань [Фэй]-цзы, написав «Трудности убеждения», сам не сумел избежать [печальной участи].
Я, тайшигун, скажу так.
Лао-цзы высоко почитал Дао [и] небытие. [Он учил, что] ответом на любого рода изменения должно быть недеяние. Созданный им труд глубок и искусно написан, [но] труден для понимания. Чжуан-цзы широко распространил учение о Дао и дэ, был безупречен в рассуждениях, проповедовал возвращение к природе. Шэнь-цзы усердно трудился над вопросами соотношения имени [и] сущности. Хань [Фэй]-цзы устанавливал критерии оценки фактов и явлений, различал истинное [и] ложное; [однако] его [учение] могло быть и жестоким, [ему] недостает милосердия. Все [эти учения] имели своим истоком Дао [и] дэ, но лишь Лао-цзы глубок [и] беспределен![103]
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Сыма Жан-цзюй ле чжуань — Жизнеописание Сыма Жан-цзюя[104]
Сыма Жан-цзюй был потомком Тянь Ваня[105]. Во времена циского Цзин-гуна[106] [княжество] Цзинь напало на [циские] города Э и Чжэнь[107], а [княжество] Янь вторглось [в земли Ци] на южном берегу Хуанхэ. Циские войска потерпели крупное поражение. Цзин-гун был этим очень расстроен. Тогда Янь Ин[108] рекомендовал [ему] Тянь Жан-цзюя сказав: «Хотя Жан-цзюй всего лишь побочный отпрыск рода Тянь, но с его способностями и знаниями он может увлечь за собой множество людей, [а] своим военным талантом — устрашить врагов. Хочу, чтобы вы, правитель, испытали его». Цзин-гун призвал Жан-цзюя, побеседовал с ним о военных делах и остался им очень доволен. Назначив его цзянцзюнем[109], поставил во главе войск, дающих отпор армиям Янь и Цзинь. Жан-цзюй сказал: «Я — человек низкого происхождения. Вы, правитель, извлекли меня из захолустья и поставили выше сановников. Солдаты и командиры еще не на моей стороне, а байсины [мне] еще не доверяют, [поскольку я] человек маленький [и] незначительный. Мне нужен сановник, к которому вы испытываете благосклонность и которого уважают в княжестве. Если назначить его инспектором войск, то все будет хорошо». Цзин-гун согласился и направил к нему Чжуан Цзя.
Расставшись с гуном, Жан-цзюй так договорился с Чжуан Цзя: «Завтра в полдень встретимся у ворот лагеря». Жан-цзюй первым поспешил в войска, установил бяо, пустил лоу[110] и стал ждать Цзя. [Чжуан] Цзя происходил из знатного рода, был заносчив; считая, что войска его собственные, да и сам же он их инспектор, не особенно торопился. Его провожали родственники и приближенные, [и] он задержался, пируя с ними. Полдень наступил, а Цзя не прибыл. Тогда Жан-цзюй повалил бяо, вылил воду из лоу, вошел [в лагерь], произвел смотр войск и ввел [боевой] распорядок. После того как распорядок был определен, уже к вечеру, [Чжуан] Цзя наконец прибыл. Жан-цзюй спросил: «Почему [вы] приехали позже назначенного срока?» [Чжуан] Цзя, [46] извиняясь, сказал: «Меня, бесталанного, провожали сановники [и] родственники, поэтому задержался». Жан-цзюй [на это] сказал: «Военачальник в день, когда получает приказ, забывает о своем доме, когда введен [боевой] распорядок, забывает своих родных, [а] в час тревоги, когда забьют боевые барабаны, забывает о себе самом. Ныне вражеские войска вторглись глубоко [в наши земли], внутри царства смута, солдаты и командиры [стоят] под открытым небом на границах, правитель [же] лишился сна, еда для него потеряла вкус. В ваших руках судьба байсинов, как вы могли устраивать проводы?»
Он призвал цзюньчжэна[111] [и] спросил его: «Как, согласно военным законам, поступают с теми, кто прибывает позже назначенного срока?» Ему ответили: «Он подлежит казни». Чжуан Цзя перепугался [и] послал гонца срочно доложить [о случившемся] Цзин-гуну, моля о спасении. Но еще до возвращения гонца в назидание всему войску[112] Чжуан Цзя был обезглавлен. Всех командиров охватил страх. Через некоторое время от Цзин-гуна прибыл гонец с биркой о помиловании Цзя. [Он] на всем скаку ворвался в воинский лагерь. Жан-цзюй сказал: «Когда военачальник находится в войсках, не все приказы правителя для него обязательны». [И] спросил цзюньчжэна: «Как по закону следует поступить с человеком, ворвавшимся в расположение войск?» [Цзюнь]чжэн сказал: «Он подлежит казни». Гонца охватил ужас. [Но] Жан-цзюй сказал: «Посланца правителя убивать нельзя». Тогда казнили его слугу, [отрубили] левую оглоблю [и убили] левую пристяжную, чтобы это послужило уроком для всего войска. [Жан-цзюй] отправил гонца обратно с докладом, а затем выступил [в поход].
103
В эпилоге главы выражено особое почтение историка к идеям даосизма, на что обращали внимание многие исследователи творчества и мировоззрения Сыма Цяня (Ю.Л.Кроль, Б. Уотсон и др.). Отметим, что при раскопках в Мавандуе (пров. Хунань) найдены тексты объемом до 120 тыс. иероглифов, представляющие собой незнакомые науке версии труда Лао-цзы и ранее неизвестные фрагменты сочинения, приписываемого легендарному Хуан-ди (они посвящены сюжетам, названным в данной главе «идеями Хуана и Лао»). Эти находки археологи относят к 194-180 гг. до н.э., т. е. речь идет о наиболее поздних по времени создания даоских канонах (об этом см. [199]).
104
Эта небольшая глава посвящена Сыма Жан-цзюю — одному из славной когорты древнекитайских теоретиков военного искусства, сумевшему к тому же вписать достойную страницу в историю княжества Ци в конце VI в. При работе над главой мы использовали русский перевод В.А.Панасюка [79, с. 66-69]; перевод на японский язык Отаке [242,
105
Тянь Вань — чжэнский княжич Цзин Чжун-вань, сын чэньского Ли-гуна (706-700 гг.). Бежал в годину смут в княжество Ци, основав там род Тянь.
107
Э (Дунъэ) и Чжэнь — циские города в среднем течении р. Пушуй (см. карты 1, 3). Лян Юй-шэн, отмечая, что упомянутые события не нашли отражения в
109
Сыма Чжэнь в
110
111
112
В тексте: