Источниковедческую базу гл. 8 — Гао-цзу бэнь цзи, 9 — Люй тай-хоу бэнь цзи, 10 — Сяо-вэнь бэнь цзи, 11 — Сяо-цзин бэнь цзи и 12 — Сяо-у бэнь цзи, посвященных одному и тому же периоду — победы ханьского дома и правления первых ханьских императоров, целесообразно рассмотреть в целом, так как круг материалов для этих глав в общем совпадает.
В число источников прежде всего входят разнообразные [96] архивные материалы в столице и на местах, ккоторым имели доступ Сыма Тань и Сыма Цянь как главные историографы двора, многочисленные записи, доклады, документы. Сыма Цянь сообщает об этом в 17 гл. “Исторических записок”: “Я, слуга своего государя, Цянь, со старанием записал [сведения о] владетельных князьях, начиная с года воцарения Гао-цзу и вплоть до годов тай-чу…” [55].
И в 18 гл.: “Я, [Сыма Цянь], читал о том, как жаловал титулы хоу [император] Гао-цзу своим заслуженным чиновникам, изучал его первые пожалования и причины, по которым они их утрачивали, и скажу: ”Сколь разнится [от прошлого] то, что я узнал!”” [56].
Упоминавшаяся ранее книга Чу Хань чунь-цю, судя по сохранившимся отрывкам, описывала не только период до 202 г. до н. э., но захватывала царствование Лю Бана; Люй-тайхоу и даже Вэнь-ди. Хотя споры ученых о хронологических рамках книги продолжаются, но для 8 и 9 глав “Весна и осень княжеств Чу и Хань” также может считаться источником.
В 97 гл., в биографии Лу Цзя, Сыма Цянь передает диалог между ханьским императором Гао-цзу и Лу Цзя, из которого явствует, что Лу Цзя составил для императора книгу Синь юй (“Новые речи”). В этой книге Лу Цзя поведал о причинах существования и гибели государств, изложив это в 12 главах. Сыма Цянь пишет: “Я читал двенадцать глав сочинения Лу-шэна ”Новые речи”, в котором он, несомненно, выступает как защитник [своего] века” [57]. Следовательно, книга под таким названием побывала в руках историка.
Помимо всего этого в распоряжении Сыма Цяня при описании империи Хань были памятники материальной культуры, надписи на сосудах, помогающие глубже понять эпоху. Еще большую роль в этом случае сыграли поездки Сыма Таня и Сыма Цяня по стране, по живым следам событий. [97]
Выше вкратце были охарактеризованы главные источники глав “Основных записей”. Обзор показывает разнообразие источников, которыми пользовался Сыма Цянь, его стремление максимально отразить их в своем труде, часто предоставляя слово самим источникам. На это указывают многочисленные совпадения с трактовкой событий в других сочинениях, интерполяция в текст цитат из памятников, воспроизведение надписей на стелах и т. д. Сумма разных источников, однако, интенсивно перерабатывалась в лаборатории историка, дававшего всестороннее представление о том или ином событии.
Попытаемся теперь определить историографическую ценность и значение отдельных глав “Основных записей”.
Первая глава “Исторических записок” посвящена древнейшему периоду истории — тем предкам китайцев, которые жили на землях, расположенных в долинах крупнейших рек Восточной Азии: Хуанхэ, Хуайхэ, Янцзы, и о жизни которых Сыма Цянь и его современники могли судить по многочисленным устным преданиям (“Я бывал в местах, где почтенные старцы по отдельности и вместе постоянно рассказывали мне о Хуан-ди, Яо и Шуне…” — пишет историк в послесловии к главе), по некоторым уже созданным к этому времени письменным сочинениям и летописям, позднее утерянным. Если исходить из датировки эпохи Инь — XIV–XI вв. до н. э. и принять во внимание гипотетическую датировку эпох Шан и Ся, описанных во 2 и 3 гл., то все, о чем рассказано в 1 гл., можно соотнести с III тысячелетием до н. э., т. е. периодом, отделенным от Сыма Цяня по меньшей мере двумя тысячами лет.
Мифы и легенды, собранные историком, говорят о множестве событий и о деяниях героев древнейших эпох. В них вымысел и фантастика перемежаются с отголосками подлинных далеких процессов в жизни первобытных людей, дошедших до потомков в смутной, измененной форме. “Всякая мифология, — писал К. Маркс, — преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи [98] воображения…” [58]. В мифах о Суй-жэне, научившем людей добывать огонь, об Ю-чао, построившем жилища на деревьях, Шэнь-нуне, положившем начало земледелию, и других “культурных героях” древности нашли свое отражение борьба человека с природой, определенные этапы развития производительных сил древнего общества. Ко времени Сыма Цяня существовало уже множество легенд и сказаний, в которых история ханьцев началась с самых легендарных героев — “императоров”. В таком развитом классовом обществе, каким была империя Хань, в какой-то степени завершился процесс историзации мифологии, и это достаточно ясно отражено в 1 гл. Под кистью Сыма Таня (который мог быть автором 1 гл.) и Сыма Цяня древнейший период истории Китая изображается в виде достаточно развитого общества со сменяющимися на престоле ди — “императорами”, в распоряжении которых существует разветвленный аппарат помощников и чиновников, войска, законы, т. е. все атрибуты сложившегося государства. По У ди бэнь цзи, уже при Хуан-ди были князья — чжухоу, система жертв и гаданий, верительные бирки; в период Шуня историк упоминает о наличии системы вассалитета, областей, законов, т. е. явлений, характерных по меньшей мере для эпохи Чжоу. Эту тенденцию к идеализации древности подметил полвека назад русский синолог С. Георгиевский. Он иронизировал по поводу рассуждений Конфуция о Шуне: “Оказывается, что китайцы, начавшие при императоре Фу-си выходить из дикого состояния, в 23 веке до Р. X., представляли собою народ, организованный в стройное государство, народ богатый, просвещенный, высоконравственный, исполненный гуманности, всесторонне благоденствующий. Но разве было так на самом деле? Не было ничего подобного, насколько можно судить по дальнейшему ходу жизни китайцев, да и само существование поименованных нами государей многие синологи отрицают как недоказуемое непреложными данными. Что цивилизация китайская началами своими [99] восходит к глубокой древности и вырабатывалась постепенно — это неоспоримая действительность; что насадителями культуры и цивилизаторами китайцев являлись императоры Фу-си, Шэнь-нун, Хуан-ди, Ди-ку, Яо и Шунь — это не более как мифы, сложившиеся в народе на основе его мифических воззрений; что во времена Шуня китайская цивилизация достигла той завидной для всякого народа высоты, о которой мы говорили, — это вымысел Конфуция, распространенный его многочисленными продолжателями. Прибегая к вымыслу, Конфуций находил для себя в мифах опору, но имел в виду не закругление народных мифических сказаний, квазиобъясняющих минувшую действительность, а изображение идеала, долженствовавшего направлять историческую жизнь китайцев в будущем…” [59]. Очень верные и не теряющие своей актуальности мысли!