82
В Чжоу ли все дары строго расписаны, князья подносили куски шелка, обернутые в шкуры, сановники — ягнят, высшие чиновники — диких гусей, рядовые чиновники — фазанов, простолюдины — домашних уток, а ремесленники и торговцы — петухов (см. ШСЦ, т. 12, Чжоу ли чжу шу, кн. 2, стр. 664).
Комментаторы полагают, что под «двумя живыми тварями» имеются в виду ягненок и дикий гусь. Ягненок, никогда не отбивающийся от стада, считался символом преданности чиновника повелителю; дикий перелетный гусь — символом подчинения государю. Как ягненок, так и гусь быстро привыкают к человеку, фазан медленно приручается, но зато до смерти не изменяет своим привычкам, его стойкость использовалась как пример для чиновников. Домашняя утка, не улетающая от дома, — символ постоянства и привязанности к родным местам. Петух должен напоминать ремесленникам и купцам о необходимости своевременно выполнять свои обязанности.
(обратно)83
По мнению Ма Юна и Кун Ин-да, после представления у государя «пять изделий» возвращались князьям и местным правителям, тогда как другие дары оставались при дворе. Но Цай Шэнь считает, что фраза о подношениях ошибочно поставлена после пяти ритуалов и должна быть перенесена в начало абзаца после слов «принял вождей восточных земель». Тогда смысл текста таков: Шунь, приняв дары, урегулировав ритуалы, унифицировав сосуды, завершал торжество и возвращался (направлялся в следующий район). Представляется, что убедительное толкование Цай Шэня удачно ликвидирует трудности, связанные с переводом так называемого «возвращения [яшмы]», — тогда пойдет речь о возвращении из восточной поездки самого Шуня. Однако необходимость считаться с существующим текстом Ши цзи не дает права менять структуру абзаца и последовать мнению комментатора.
(обратно)84
Выражение бянь гао и янь *** переведено на основании текста Ли цзи (см. ШСЦ, т. 20, Ли цзи чжэн и, кн. 2, гл. II, стр. 534), из которого явствует, что Сын Неба при объезде владений требовал представления ему стихов. Знакомство со стихами и песнями, как утверждает чжоуский канон, давало правителю возможность узнать образ мыслей и жизнь народа и судить, как осуществляется правление. Поэтому мы перевели указанное выражение «подробно докладывали… по разговорам», понимая под «разговорами» мнения и речи населения, которые включались в донесения местных правителей. Такое толкование оправдано и грамматически, так как позволяет служебное слово и *** во всех трех случаях рассматривать в одной функции: «по разговорам…», «по заслугам…», «по успехам…». Возможно, однако, и другое толкование, отмеченное в комментарии Чжэн и. Бянь гао и янь в этом случае следует понимать так: владетельные князья подробно докладывали Сыну Неба о делах управления и настроениях народа не письменно, а устно, на словах. Это нашло отражение в переводе Шаванна (МИС, т. I, стр. 65), в переводе Легга (т. 3, ч. I, стр. 37) и Аллена (Herbert Allen, Historical Records, ch. 1, Original Records of Five Gods,стр. 285).
(обратно)85
Вопрос о времени разделения древнего Китая на области и о числе этих областей давно дискутируется в китайской историографии, так как в древних книгах и у Сыма Цяня сообщается об этом много противоречивых данных. В традиционной литературе считается, что Юй создал области, а Шунь увеличил их число с 9 до 12, Бань Гу приписывает Яо создание 12 областей, которые Юй, покоритель наводнения, преобразовал в 9 (Хань шу, гл. 28, ч. I, стр. 1а).
В этой главе одновременно говорится о 12 правителях и 9 областях, что свидетельствует о противоречивости дошедших до Сыма Цяня преданий. Фактически деление на какие-либо области могло возникнуть лишь в чжоуском государстве.
Цуй Ши (XX в.) считает, что фраза относительно областей и рек выпадает из контекста, нарушая логику изложения, так как до этого говорится о поощрениях, а после — о наказаниях и откупах. Семь знаков об областях и реках, по его мнению, вставлены позднее (Цуй Ши, Исследование истоков Ши цзи, гл. 2, стр. 4). Мысль Цуй Ши логична, но тогда следует признать существование такой же интерполяции и в тексте Шан шу.
(обратно)86
Пять тяжелых наказаний в древности: клеймение, отрезание носа, отрубание ног, кастрация и смертная казнь.
(обратно)87
Существует несколько толкований последнего абзаца. Все сказанное может рассматриваться как описание деяний Шуня, а заключительные слова как похвала ему и его политике со стороны летописца. Такому пониманию (принятому и нами) соответствует пунктуация нового издания Ши цзи под редакцией Гу Цзе-гана. Шаванн весь период со слов «ссылкой смягчались…» превращает в прямую речь Шуня, завершающуюся словами, обращенными к помощникам: «Будьте осторожны! Будьте осторожны! Ведь только наказаниями вы поддерживаете спокойствие» (МИС, т. I, стр. 66). В переводе аналогичного текста из Шан шу Легг выделил как прямую речь лишь последние слова, обращенные, по мнению переводчика, к самому Шуню, с чем нельзя согласиться (Легг, Китайские классики, т. 3, ч. I, стр. 39).
(обратно)