Гао-синь от рождения обладал необыкновенными способностями и, [родившись], сам назвал свое имя. Он повсюду приносил пользу всему живому, не думая о себе. Обладая прозорливостью, [он] знал о самом далеком, отличаясь проницательностью, вникал в самое малое, следуя справедливости, установленной Небом, знал нужды народа. [Гао-синь] был человеколюбив и строг, милостив и тверд в своем слове, совершенствовал себя, и Поднебесная подчинилась ему. [Он] брал богатства у земли и бережно использовал их; ласково наставлял народ [45] и учил его получать выгоду; исчислял движение солнца и луны, встречая и провожая их; распознавал духов и с почтением служил им. Внешность его была величественной, а добродетели высокими. Действия его были, всегда своевременными, а одежда — как у простого чиновника [46]. Император Ку отличался беспристрастностью, распространяя ее на всю Поднебесную, и [поэтому] все, освещаемое солнцем и луной, овеваемое ветром и омываемое дождем, подчинялось ему.
Император Ку взял в жены девушку из рода Чэньфэн, которая родила Фан-сюня, взял в жены девушку из рода Цзюй-цзы, которая родила Чжи [47]. [Когда] император Ку скончался, его сменил Чжи. [Но], находясь на престоле, император Чжи оказался плохим [правителем] [48]. Когда он умер, на престол взошел его младший брат Фан-сюнь. Это был император Яо.
Императора Яо [звали] Фань-сюнь, в человеколюбии он был подобен Небу, а в знаниях подобен небесным духам. К нему устремлялись, как к солнцу, на него взирали, как на [благодатное] облако. Будучи богатым, он не был заносчивым, будучи знатным, он не был надменным. [Яо] носил желтую шапку и простую черную одежду, ездил в красной повозке, запряженной белой лошадью.
[Яо] сумел проявить добродетели, ведущие [людей] к повиновению, и с их помощью сблизил [все] девять поколений [49]. [Когда] среди девяти поколений установилось согласие, [он] навел порядок среди байсинов и просветил их [50]. [Когда] байсины просветились, [он] объединил и привел к согласию десять тысяч владений [51]. [137]
Затем [он] повелел Си и Хэ [52] почтительно следовать [законам] Великого Неба, исчислять [движение] солнца, луны, звезд и созвездий и со старанием сообщать народу о сроках [работ]. [Он] повелел Си-чжуну поселиться в Юйи, [в месте], называемом Янгу, [чтобы] оттуда с почтением сообщать о появлении солнца и регулировать ход весенних работ, а в день весеннего равноденствия по звезде Няо определить второй месяц весны [53]. В это время народ разделялся [54], птицы откладывали яйца, у животных происходила случка.
И еще повелел Си-шу поселиться в Наньцзяо [55], регулировать ход летних работ, чтобы достигать [поставленной цели], а в день летнего солнцестояния по звезде Хо [56] правильно определять второй месяц лета. В это время народ следовал [на поля], птицы сбрасывали [перья], а животные линяли.
И еще повелел Хэ-чжуну поселиться на западных землях, [в месте], называемом Мэйгу, [чтобы] оттуда с почтением сообщать об уходе [летнего] солнца и регулировать ход осенней уборки, а в день осеннего равноденствия по звезде Сюй[57]правильно определять второй месяц осени. В это время народ успокаивался [58], птицы и животные обрастали перьями и шерстью.
И еще повелел Хэ-шу поселиться на севере, [в месте], называемом Юду [59], [чтобы] регулировать [работы], наблюдать за спячкой животных, а в день зимнего солнцестояния по звезде Мао [60] правильно определять второй месяц зимы. В это время народ собирался в тепле, а животные и птицы [были уже] покрыты шерстью и перьями.
Год состоял из трехсот шестидесяти шести дней, а с помощью добавочного месяца выправлялись четыре времени года. Все чиновники надлежаще наставлялись, и [поэтому] все дела процветали [61].
Яо спросил: “Кто сможет успешно продолжить мое дело?” Фан-ци ответил: “Ваш сын, [наследник] Дань-чжу, весьма просвещен”. Яо на это сказал: “Ну нет! Он упрям и свиреп, [поэтому] не годится” [62]. Яо снова спросил: “Кто же сможет?” Хуань-доу ответил: “Гун-гун [63] повсюду приумножает и распространяет [свои] заслуги, его можно поставить”. Яо на это [138] сказал:“Гун-гун красиво говорит, но стремления его низкие! С виду он кажется почтительным, [но на деле] пренебрегает Небом [64]. Он не годится”. Яо снова сказал: “О мои помощники — сыюэ! [65]. Бушующие воды разлились до небес, беспредельно распространяясь, они окружили горы и залили холмы, из-за этого народ, живущий в низинах, пребывает в печали [66]. Есть ли такой, которому можно поручить обуздать [воды]?”. Все ответили, что Гунь сможет. [Но] Яо сказал: “Гунь нарушает приказы и вредит сородичам, он не годится”. Сыюэ тогда сказали: “Других нет! Испытайте [Гуня], если окажется неподходящим — уберете”. После этого Яо послушался своих помощников и использовал Гуня [на работе]. Прошло девять лет, [но] Гунь не добился успеха. Яо тогда снова сказал: “О сыюэ! Я нахожусь на престоле уже семьдесят лет, кто из вас мог бы, следуя воле Неба, встать на мое место?” [67]. Его помощники в ответ сказали: “Низки наши добродетели, мы [только] опозорим трон императора”. Яо сказал: “Тогда предложите кого-нибудь из моих знатных родичей или из живущих далеко [от меня] и пребывающих в безвестности!”. Приближенные ответили: “Есть одинокий человек, живущий: среди народа, зовут его юйский Шунь”. Яо сказал: “Да, я слышал о нем. Каков же он?” Сыюэ ответили: “[Он] — сын слепого, отец [его] склонен к порокам, мать — сварлива, младший брат — заносчив, но [Шунь] своей сыновней почтительностью умеет поддерживать [среди них] согласие, постепенно направляя [их] к добру, так что они не дошли до преступления”. Яо воскликнул: “Я испытаю его!” После чего отдал [Шуню] в жены двух своих дочерей [68], [чтобы] посмотреть, как [повлияют] его добродетели на двух женщин.