На тринадцатом году правления (167 г.) [50], летом, император объявил: “Мы слышали, что по законам Неба беды возникают от злобы, а счастье рождается от добродетелей. Ошибки наших чиновников несомненно проистекают от Нас лично. Ныне жрец во дворце — мичжу перекладывает [Наши] ошибки на нижестоящих, и это делает наше несовершенство [236] еще более ясным, чего Мы никак не можем допустить. Настоящим [мы] ликвидируем эту должность” [51].
В пятой луне (май — июнь 167 г.) Чуньюй-гун — начальник государевых амбаров — тайцанлин во владении Ци [52] за совершенное преступление должен был подвергнуться телесному наказанию. Согласно императорскому указу его должны были арестовать и доставить в тюрьму в Чанъани. У начальника государевых амбаров сыновей не было, имелось лишь пять дочерей. Когда тайцангуна уже должны были отправлять под стражей, он, упрекая своих дочерей, воскликнул: “Родилось столько детей, но нет сыновей, и в моем затруднительном положении нет от вас пользы!”. Младшая дочь Ти-ин убивалась и плакала от горя и последовала за отцом в Чанъань. Там она представила императору письмо, в котором говорилось: “Когда мой отец служил чиновником, все во владении Ци прославляли его бескорыстие и справедливость, но сейчас за нарушение закона он должен быть наказан. Я глубоко страдаю, [понимая, что] умерший никогда не вернется к жизни, а наказанный не сможет вновь служить, и хотя бы он и хотел исправить ошибки и зажить по-новому, но возможности к этому для него закрыты. Прошу забрать меня и превратить в казенную рабыню, чтобы тем откупиться от наказания, данного отцу, и предоставить ему возможность начать сызнова”. О письме доложили Сыну Неба. Его тронули и опечалили выраженные в нем чувства, и он издал эдикт, гласивший: “Мы слышали, что во времена рода Ю-юя [Шуня] разрисовывали одежды и головные уборы, устанавливали особые одеяния, чтобы тем опозорить человека, — и народ не преступал законов. В чем причина? В совершенстве управления. Ныне же в законах предусмотрено три вида телесных наказаний, но нарушениям нет предела. В чем причина этих преступлений? Разве не в том, что Наши добродетели слабы, а поучения неясны? Мне очень стыдно за это. Ведь именно потому, что наставления, направляющие на путь истинный, не искренни, неразумный народ втягивается в преступления [53]. Как говорится в “Книге песен”: [237]
Государь, и счастливый, и вместе любезный народу, —
для народа он словно отец и родимая мать! [54]
Ныне, когда человек совершает проступок, его не наставляют, а применяют телесные [тяжелые] наказания, и если кто-то пожелал бы исправиться и заняться добрым делом, у него нет пути к этому. Мы весьма сожалеем об этом [порядке]. Ведь в наказаниях доходят до того, что отрубают конечности, сдирают кожу, что причиняет мучения на всю жизнь. Как это больно, жестоко и несправедливо! Разве можно в этом случае называть [императора] отцом и матерью народа! Пусть отменят телесные наказания”. Государь объявил: “Земледелие — основа Поднебесной, и нет другого более важного занятия. Ныне земледельцы со всем старанием занимаются своими делами и платят подати в виде поземельного оброка и других сборов [55]. Таким образом, нет разницы между основным [земледелие] и второстепенным [торговля и ремесло], а это не поощряет занятия землепашеством. Настоящим отменяю оброк и налоги с пахотных земель” [56].
На четырнадцатом году правления (166 г.), зимой, сюнну, решившие перейти границы с целью разбоя, напали на крепость Чжаона и убили [Сунь] Ана — командующего войсками области Бэйди [57]. Император послал трех военачальников стать гарнизонами в областях Лунси, Бэйди и Шанцзюнь [58]. Столичный воевода Чжоу Шэ был назначен командующим императорской гвардией, а начальник охраны внутренних дворцовых ворот Чжан У — командующим колесницами и конницей. Он стал лагерем к северу от реки Вэйшуй, располагая тысячью колесницами и ста тысячами всадников и пехотинцев. Император лично заботился об армии, управлял войсками, отдавал приказы с наставлениями, награждал командиров и солдат. Император хотел сам во главе войск выступить против сюнну, сановники убеждали его [не делать этого], но он никого не слушал. Только когда вдовствующая императрица настойчиво стала требовать от императора [того же], император оставил [свое намерение]. После этого он назначил Чжан Сян-жу, носившего титул Дунъян-хоу, [238] старшим военачальником, Чэн-хоу по имени Чи назначил на должность начальника столичного округа, Луань Бу сделал военачальником и послал их [всех] напасть на сюнну. Сюнну бежали.
50
В “Исторических записках” годы 173–168 ничем не отмечены. Между тем в
51
52
53
Выражение
54
Строфа из “Оды благосклонному государю”, входящей в
55
О введении в Цинь различных форм оброка или податей говорилось в 5 гл. (прим. 146). Эдикт Вэнь-ди позволяет заключить, что первые ханьские императоры продолжали многочисленные поборы с крестьянства.
56
В эдикте Вэнь-ди находим отголоски взглядов Хань Фэй-цзы н других сторонников легизма, считавших земледелие путем к благосостоянию страны, а торговлю непроизводительным, паразитическим занятием
57
Чжаонасай — крепость Чжаона, находившаяся в совр. уезде Пинлян пров. Ганьсу. В 110 гл. “Исторических записок” сообщается, что предводитель
58
Цинский Го Сун-тао под тремя военачальниками подразумевает Чжан Сян-жу, Дун Чи и Луань Бу