Исторические записки. Том 2

Ю-юй со смехом ответил: “Именно в этом причина беспорядков в срединных государствах, ведь с тех пор как мудрейший Хуан-ди выработал обряды и музыку, законы и установления, он лично подавал пример их исполнения, [31] почти не прибегая к управлению. Его же потомки день ото дня становились все более высокомерными и развращенными. Они строго надзирали за низшими и наказывали их, опираясь лишь на силу законов и установлений, [в результате] низшие уставали до крайности и, ратуя за человеколюбие и справедливость, начинали роптать на высших. Так между высшими и низшими возникала взаимная борьба из-за [нанесенных] обид. Взаимные убийства с целью захвата власти и даже уничтожения целых родов — все это порождено этой причиной. Совсем не так у жунов и и. Высшие, обладая простотой и добродетелью, применяют их в отношениях с низшими, а низшие, сохраняя искренность и преданность, служат высшим. Управление целым государством подобно управлению собственным телом, когда не думают, с помощью чего оно управляется, и это действительно управление мудрых” [78].

Удалившись из дворца, Му-гун затем спросил своего секретаря Ляо [79]: “Я слышал, что если в соседнем государстве живет мудрый человек, это — источник тревоги для соперничающего с ним княжества. Ныне мудрость Ю-юя опасна для меня. Как же мне поступить?”. Нэйши Ляо ответил: “Правитель жунов живет в глухих, отдаленных местах и еще не слышал музыки срединных государств. Вы, правитель, попробуйте послать ему ваших певичек, чтобы сломить его волю, попросите также разрешения [оставить] Ю-юя, чтобы отдалить их друг от друга. Задержите Ю-юя и не отпускайте его, чтобы он нарушил сроки [возвращения]. Правитель жунов удивится задержке и непременно заподозрит Ю-юя. А коли между государем и его чиновником появится трещина, можно держать его [нашим] пленником [80]. Притом, если правитель жунов увлечется певичками, он непременно забросит дела управления”. Му-гун сказал на это: “Превосходно!”. Вслед за этим он сел с Ю-юем на разостланные рядом циновки и стал его угощать, лично передавая ему блюда с едой [81].

Расспросив у Ю-юя подробно о характере местности и военной силе жунов, [Му-гун] приказал своему секретарю [32] Ляо отправить правителю жунов шестнадцать певичек. Правитель жунов, получив их, очень обрадовался и целый год не возвращал [певичек].

Тогда циньский правитель вернул Ю-юя домой. [Вернувшись], Ю-юй многократно увещевал [правителя жунов],но тот не слушал его. Му-гун в то же время несколько раз посылал людей [к жунам],которые, пользуясь каждым случаем, просили послать Ю-юя [в Цинь]. В конце концов Ю-юй бежал и перешел на сторону Цинь. Му-гун оказывал ему почести как гостю и расспрашивал о возможностях нападения на жунов [82].

На тридцать шестом году правления (624 г.) Му-гун вновь усилил свое благорасположение к Мэнмину и другим [военачальникам] и послал их во главе войск напасть на княжество Цзинь. Переправившись через Хуанхэ, они сожгли [за собою] лодки и затем нанесли сильное поражение цзиньцам, захватив Вангуань и Хао [83] и отплатив этим за [неудачное] сражение у горы Сяошань. Цзиньцы укрылись за стенами городов и не осмеливались выходить [из-под их защиты].

Затем Му-гун сам переправился через Хуанхэ у Маоцзиня, у горы Сяошань был насыпан холм над останками [погибших воинов]. Он объявил траур и оплакивал погибших три дня, вслед за чем поклялся перед войсками, говоря: “О воины, слушайте [меня] и не шумите! Я клянусь и говорю вам: древние правители [всегда] советовались с храбрыми, убеленными сединами мужами [84] и поэтому не совершали ошибок. Неоднократно вспоминая о том, что я не последовал советам Цзянь-шу и Байли Си, я составил эту клятву. Пусть потомки помнят об этой моей ошибке”.

Все благородные мужи, услышав эти слова, плакали и говорили: “О! Как циньский Му-гун знает людей! [85]. Наконец-то он получил радостную весть от Мэнмина!”.

78

Диалог Му-гуна с Ю-юем имеет философский и политический смысл (он встречается в несколько иной редакции также в трактате Хань Фэй-цэы, — см. ЧЦЦЧ, т. V, гл. 3, стр. 48–50). Прославление простоты, бережливости, “недеяния” правителя отражает главным образом идеи древнего даосизма, к которым испытывали определенные симпатии Сыма Тань и Сыма Цянь, поэтому отрывок нельзя считать случайным. Лян Юй-шэн с позиций ортодоксального конфуцианства считает ошибочным помещение речей Ю-юя как подлинных в текст главы (ЛЮШ, кн. 2, гл. 4, стр. 12), забывая о том, что большинство речей, относящихся даже к более поздним периодам, лишь художественно обработанные историком легенды и притчи, призванные отразить определенные политические позиции сторон.

Го Сун-тао находит в этом диалоге и политический подтекст, связанный, по его мнению, с завуалированной критикой Сыма Цяня действий императора У-ди, при котором историк жил и работал. В это время сюнну часто нападали на Китай, а империя Хань не могла справиться с ними (Го Сун-тао, Ши цзи чжа-цзи, стр. 34–35).

79

Нэйши *** — одна из должностных категорий чжоуского Китая. Самая ранняя функция этого чиновника — секретарь правителя. Л. С. Переломов отмечает, что в княжестве Лу нэйши выполнял обязанности личного секретаря правителя. С усилением власти правителей царств и княжеств выросли и права нэйши. В период Чжаньго нэйши стал ведать всеми финансами страны и получил право “проверки и установления (степени) заслуг… (чиновников)” (Л. С. Переломов, Империя Цинь, М., 1962, стр. 47). Позднее, при династиях Цинь и Хань, нэйши — начальник столичного округа и гарнизона. В 135 г. до н. э. ввели должности начальников восточного и западного округов — цзо нэйши и ю нэйши.

80

Наш перевод исходит из основного значения лу — “пленник”. В некоторых ксилографах вместо лу *** стоит люй *** — “думать, заботиться” (см.: Мидзусава Тоситада, т. II, гл. 5, стр. 30, где отмечено 6 списков). В аналогичном тексте Хань Фэй-цзы стоит слово ту *** — “задумывать, замышлять”. Тогда изменяется и перевод: “Когда между правителем и его чиновником появляется несогласие, можно наметить меры [борьбы с этим]”.

81

Му-гун и Ю-юй сидели на цюй-си *** — на циновках, разостланных под углом так, что хозяин и гость оказывались рядом. В таком смысле текст толкуют Чжан Шоу-цзе, Накаи Сэкитоку, Ли Ли и др. Существуют и дуй-си ***, циновки, разостланные напротив друг друга, когда сидящих разделяет стол.

82

Кроме трактата Хань Фэй-цзы (ЧЦЦЧ, V, гл. 10, стр. 56), история с Ю-юем приводится кратко и в Люй-ши чунь-цю (ЧЦЦЧ, т. VI, гл. 24, стр. 307). В Хань шу в главе о литературе И-вэнь-чжи упоминается утраченное позднее сочинение Ю-юя в трех главах (ХШБЧ, т. V, стр. 3162), по-видимому представлявшее собой собрание записанных о нем притч.

83

Сжигание за собой лодок — применявшийся древними полководцами прием, который исключал возможность отступления своих войск и заставлял солдат сражаться до победы или смерти. У Сунь-цзы говорится: “приступая к решительным действиям, надлежит сжечь корабли и разбить котлы; вести солдат так, как гонят стадо овец…” (цит. по Н. И. Конрад, Сунь-цзы. Трактат о военном искусстве, М., 1950, стр. 52). Это проделали, по-видимому, и циньские генералы.

Вангуань находился в совр. уезде Вэньси пров. Шэньси.

Хао — цзиньское поселение, находившееся в совр. уезде Босян пров. Хэбэй. Но это примерно в 300 км от Вангуаня и маловероятно, что циньская армия за короткое время туда дошла. В Цзо чжуань вместо Хао указан пункт Цзяо (ШСЦ, т. 28, стр. 720), местоположение которого неизвестно. Шаванн считает Хао, или Цзяо, небольшим селением в уезде Линьцзинь (МИС, 2, 43), что соответствует совр. уезду Юнцзи. Это более вероятно, так как между уездами Вэньси и Юнъцзи расстояние 40–50 км.

84

Выражение *** хуан-фа бо-бо означает “храбрые мужи с желтеющими (т. е. седеющими) волосами”.

85

В данной главе говорится, что Му-гун юй жэнь чжоу е ***, т. е. “с людьми обходителен”, “совершенен в отношениях с людьми”. В Цзо чжуань более подробный текст, но без клятвы: “Таким образом, благородные мужи поняли, что циньский Му-гун действительно [настоящий] правитель, он выдвигает людей всесторонне [зная их], и с людьми постоянен” (Лю Вэнь-ци, стр. 492).