Исторические записки. Том 2

Той же ночью [сановники], разделившись на группы, [220] убилиЛян-вана, Хуайян-вана, Чаншань-вана и малолетнего императора [Хуна] в их подворьях.

Дай-ван был поставлен Сыном Неба и скончался, [пробыв на троне] двадцать три года. Его посмертный титул — император Сяо-вэнь [56].

Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так:

Во время правления императора Сяо-хуй-ди и императрицы Гао-хоу простой народ смог избавиться от тягот периода Чжаньго, правители и подданные вместе стремились к отдыху [от суеты] и прекращению [излишней] деятельности [57]. Именно поэтому император Хуй-ди сидел сложа руки, а правительница Гао-хоу осуществляла управление за него и, хотя правила она, не выходя из дворцовых покоев, Поднебесная была спокойна. Наказания всякого рода применялись редко, преступников было мало. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь [58].

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СЯО-ВЭНЬ БЭНЬ ЦЗИ — ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ [О ДЕЯНИЯХ ИМПЕРАТОРА] СЯО-ВЭНЯ

Император Сяо-вэнь был средним сыном Гао-цзу [1]. На одиннадцатом году [правления] Гао-цзу (196 г.), весной, когда армия Чэнь Си была уже разбита и земли владения Дай умиротворены, [Сяо-вэня] поставили Дай-ваном с резиденцией в Чжунду [2]. Матерью его была вдовствующая императрица из рода Бо. Сяо-вэнь правил этим владением семнадцать лет, когда на восьмом году правления, в седьмой луне императрица Гао-хоу скончалась. В девятой луне Люй Чань и другие представители рода Люй хотели поднять мятеж, чтобы погубить род Лю, но высшие сановники совместно покарали их и задумали призвать Дай-вана, чтобы возвести его на престол. Об этих событиях рассказано в [предыдущей] главе, [посвященной] императрице Люй-хоу.

Первый советник Чэнь Пин, глава военного ведомства Чжоу Бо и другие послали гонца призвать Дай-вана в столицу. Дай-ван обратился за советом к своим приближенным, в том числе к Чжан У — начальнику охраны дворцовых ворот. Чжан У и другие сановники, обсудив [положение], сказали: “Все высшие сановники Хань при покойном императоре Гао-Ди занимали посты старших военачальников и приобрели опыт в военных делах, [в то же время] они стали весьма коварными и хитрыми. Их внимание к вам в этот раз объясняется не чем иным, как особым страхом перед авторитетом Гао-ди и вдовствующей императрицы Люй. Ныне они уже истребили всех членов рода Люй и вновь принесли в столице [222] клятву, помазав губы кровью [жертвенных животных]. Приглашая вас, Великий ван, они используют это как предлог, на самом деле им верить нельзя.

Просим вас, Великий ван, сказаться больным и не ездить, чтобы понаблюдать, как пойдут события”.

Столичный воевода — чжунвэй Сун Чан, выступив вперед, сказал: “Мнение сановников неправильно. Когда дом Цинь утратил свою власть, повсюду совместно поднялись выдающиеся люди [княжеств] и чжухоу. Тех, кто считал себя достойным власти, насчитывалась тьма людей, однако в конце концов трон Сына Неба занял человек из рода Лю, а другие в Поднебесной потеряли на это надежду. Это — первое.

Император Гао-ди вручил титулы ванов своим сыновьям и младшим братьям. Пожалованные им земли, переплетаясь тесно, как зубы у собаки, [помогали им] контролировать друг друга. И можно сказать, что их клан стал крепким как скала и Поднебесная склонилась перед его силой. Это — второе. Когда возвысилась династия Хань, она отменила суровое управление Цинь, сократила число законов и приказов, проявила добродетель и милосердие, так что каждый мог чувствовать себя спокойно, и трудно стало поколебать людей. Это — третье.

56

Последние слова: “скончался, [пробыв на троне] 23 года. Его посмертный титул — император Сяо-вэнь”, переданные 11 иероглифами, представляются для данной главы, не посвященной Вэнь-ди, излишними. Заслуживает внимания мнение Чжан Вэнь-ху, считающего, что эти знаки добавлены позднее (ХЧКЧ, II, 735).

57

Во фразе “правители и подданные вместе стремились к отдыху [от суеты] и к прекращению [излишней] деятельности” употреблено словосочетание у вэй *** переводимое как “недеяние, безучастность, свобода от страстей и сует, квиетизм”. Это выражение часто встречается в лексиконе даосистов и в памятнике даоской философской мысли Дао дэ цзин, отражая проповедь покоя и пассивности перед лицом всесильного и предопределенного миропорядка (по выражению Уотсона the political ideal of “non-action” or laisser-faire, стр. 340). Однако едва ли здесь следует искать связь этих слов с даоскими идеями. Верно, на наш взгляд, пишет Т. П. Григорьева, что в основе ряда конфуцианских положений “лежит тот же принцип “недеяния”, ненарушения естественных законов, единых для природы и человека”. (“Махаяна и китайские учения”, — в сб.: “Изучение китайской литературы в СССР”, М., 1973, стр. 97). Таким образом, у вэй — отнюдь не чисто даоская категория. В данном случае Шаванн (стр. 442) и Уотсон считают, что у Сыма Цяня подчеркнут контраст между напряженными годами сражений и реформ в период Цинь, острой борьбы и войн, в годы междуцарствия и правления Гао-цзу с более спокойной жизнью страны при императрице Люй-хоу. Хотя глава и заполнена событиями, связанными с бескомпромиссным соперничеством двух кланов — Лю и Люй, но то были “верхушечные страсти”, не наносившие заметного ущерба хозяйству. Стремление к какому-то относительному покою в те годы было, как говорит нам историк, всеобщим.

58

Высокая оценка положению в стране при Люй-хоу, данная в послесловии Сыма Цянем, почти дословно повторена и в эпилоге главы у Бань Гу. Следовательно, она отражает господствовавшее при Хань представление об этом периоде. В контрастности описания борьбы при дворе на протяжении всей главы и спокойствия и довольства в народе, отмеченного в эпилоге, можно усмотреть отрицательное отношение историка к дворцовым интригам, к столкновению дворцовых клик в борьбе за влияние и власть. С этим Сыма Цянь не раз сталкивался сам при императоре У-ди и от этого пострадал.

Глава 10

1

Сяо-вэнь-ди был четвертым сыном Гао-цзу. Его фамилия и имя — Лю Хэн. Иероглиф хэн *** как входящий в имя императора был табуирован и в некоторых географических названиях (например, в названии горы Хэншань) и в именах обычно заменялся знаком Чан ***. Однако в “Исторических записках” это табу не всегда соблюдалось, в них семь раз встречается хэн (гл. 8, 27, 28, 67) и четыре раза чан (гл. 9, 59). Последнее, как заметил Цзинь Дэ-цзянь, явно относится к более позднему времени (см.: Ши цзи ши ли, Шанхай, 1933, стр. 49).

2

Чжунду — древний город, находившийся на территории совр. уезда Пинъяо пров. Шаньдун.