Во-первых, даже с точки зрения одного лишь временного фактора, четыре канонических Евангелия появились гораздо раньше, чем их гностические аналоги. Самые ранние гностические евангелия датируются примерно 140-200 гг.н.э. (см. ниже примечания к «Евангелию от Фомы»), тогда как канонические Евангелия датируются 65-100 гг. н.э.– то есть разница составляет в среднем 75-100 лет. Хотя не исключено, что гностические тексты включают более ранний материал, достоверно известно, что Евангелия содержат предания, предшествовавшие их написанию.
Таким образом, хотя Пейджелс и другие утверждают, что разные евангелия находились в обращении одновременно и предлагали верующим диаметрально противоположные убеждения[232], факты указывают на то, что эти две группы текстов не занимали одинаковое положение. Уже то, что канонические Евангелия были написаны десятилетиями раньше, служит по крайней мере предварительным указанием на их больший авторитет.
Один из ученых, соглашающихся с этой оценкой, – О. К. Эдварде. Говоря о тезисе Пейджелс, он отмечает: «Именно в историческом аспекте я нахожу ее сочинение наиболее неудовлетворительным. Например, она нигде не упоминает, что основные представления об Иисусе, изложенные в новозаветных Евангелиях, появились не одновременно с гностическими интерпретациями, но опережали их по меньшей мере на полвека. Новозаветные и гностические реконструкции никак не могли пользоваться одинаковым признанием»[233].
Исследователь Нового Завета Джозеф Ф. Фитцмайер высказывает схожую критику: «Вновь и вновь она упускает из виду почти целое столетие существования христианства, когда этих «гностических христиан» еще попросту не было»[234].
Во-вторых, канонические Евангелия не только появились раньше; они достоверны исторически и гораздо ближе к авторитету Самого Иисуса. Некоторые скажут, что в этой связи наравне с другими вопросами важную роль играет вопрос авторства Евангелий. Хотя здесь мы не можем подробно обсудить эту тему, традиционное авторство каждого из Евангелий по-прежнему защищается выдающимися учеными[235].
Однако некоторые исследователи отмечают, что вопрос авторства не первостепенен. Если оценивать Евангелия по стандартам древней историографии, то есть применить к ним те же критерии датировки и достоверности в тех аспектах, которые можно сопоставить с другими имеющимися данными, то оценка оказывается очень высокой, так что их следует принять как надежные источники исторической информации об Иисусе[236].
Исследователь Нового Завета А. М. Хантер отмечает несколько причин достоверности Евангелий.
1. Самые первые христиане тщательно сохраняли традицию, запечатлевшую слова и жизнь Иисуса.
2. Авторы Евангелий общались с очевидцами и собирали факты о жизни Иисуса.
3. Есть подтверждения того, что эти авторы были честны и точно отражали события.
4. Все четыре Евангелия в целом изображают Иисуса одинаково[237].
Все эти данные определенно говорят в пользу новозаветных Евангелий – вопреки утверждению, будто невозможно установить, какие источники об Иисусе содержат историческую истину.
В-третьих, еще одна большая проблема гностического тезиса – утверждение, что новозаветный канон формировался до конца второго века н.э., то есть в обращении были разные евангелия, и нет никаких признаков, позволявших судить, какие из них обладали большим авторитетом. Краткий и недифференцированный тезис Пейджелс слишком упрощен – он не содержит практически никакой информации о более ранних текстах[238], и поэтому его много критикуют[239].
Подход Кестера, весьма типичный, гораздо сложнее. Считая, что новозаветный канон был «практически сформирован» к концу второго века (Иринеем), он также сообщает читателям о более раннем признании важных групп канонических текстов. Но он полагает, что некоторые апокрифические писания (в том числе гностические тексты) также находились в широком обращении, представляя собой альтернативные объяснения раннехристианского предания[240].
233
О. С. Edwards, «A Surprising View of Gnosticism,» New Review of Books and Religion, May, 1980, p. 27.
234
Joseph A. Fitzmyer, «The Gnostic Gospels According to Pagels,» America, February 16, 1980, p. 123.
235
Cp. Drane, Introducing the NT, chapter 11. Гатри приводит подробные обзоры современных критических дискуссий (pp. 43-53 Matthew., pp. 81-84 Mark., pp. 113-125 Luke., pp. 252-283 John.). См. Habermas, Ancient Evidence for the Life of Jesus, p. 63 (и сноски), где перечислены многие современные ученые, подтверждающие традиционное авторство.
236
Помимо историков Майкла Гранта и А. Н. Шервина-Уайта, чьи взгляды на историческую ценность Евангелий рассматривались в главе 3, см.: R.T. France, The Evidence for Jesus (Downers Grove: Inter Varsity, 1986), chapter 3, especially pp. 121-125; Blomberg, Historical Reliability, p. 161; Drane, Introducing the NT, chapter 12.
239
Фем Перкинс, которая сама имеет непосредственное отношение к этим исследованиям и положительно отзывается о некоторых работах Пейджелс, тем не менее, пишет:
«Пейджелс проявляет недостаток либо осведомленности, либо заинтересованности в вопросе о богословском многообразии и развитии «ортодоксального» христианского богословия в первые три столетия, что не позволяет ей справедливо судить о его защитниках, споривших с гностиками. Она часто увлекается обобщенной риторикой обеих сторон, ошибочно принимая риторику за факты». (См. Pheme Perkins, «Popularizing the Past,» Commonweal, 9 November, 1979, pp. 634-635.).
В числе проблем в работах Пейджелс – методология популяризации, постоянное наложение политических, социологических и современных психологических факторов на древние философские и богословские вопросы, а также отсутствие защиты прав женщин, которую ей хотелось бы видеть в гностических источниках. (Подробнее см.: Edwards, р. 7; Fitzmyer, р. 122; Perkins, р. 635; Raymond Е. Brown, «"The Christians Who Lost Out,» The New York Times Book Review, January 20, 1980, p. 3; Kathleen McVey, «Gnosticism, Feminism, and Elaine Pagels,» Theology Today, vol. 37, January, 1981, pp. 498, 501.)
Эдвардс отмечает редукционизм Пейджелс, у которого нет никаких обоснований помимо ее собственных слов (с. 7). Перкинс так подытоживает свою критику:
«В целом же работа настолько страдает от поспешных обобщений, подгонки толкования текстов под заранее выстроенную схему и предвзятости, что рецензент не может не сожалеть, что исследование не было проведено с большей тщательностью» (с. 635).