Кроме того, 8) о погребении Иисуса говорят вероисповедания в 1Кор.15:3-4 и Деян.13:29[291]. Эти ранние свидетельства подтверждают, что Иисус был похоронен в той самой гробнице, а не в безвестной могиле.
Наконец, 9) то, что Апостолы с самого начала провозглашали Воскресение в Иерусалиме – именно в том городе, где умер Иисус,– полностью противоречило воле иудейских старейшин. Поэтому Апостолы должны были особенно тщательно проверить и убедиться, что Иисус был похоронен именно так, как они описывали, и что гробница была действительно пуста.
Итак, одинаковая информация во всех евангельских текстах, отсутствие ранних документов, свидетельствующих об обратном, интерес иудеев и римлян к смерти Иисуса, признание пустой гробницы в антихристианской иудейской полемике, появившиеся до Марка рассказы, свидетельство женщин, ранние вероисповедания и проповедь в Иерусалиме – все это явно противоречит тезису Кроссана, отвергающего традиционное описание погребения Иисуса[292]. Его рассуждения о том, что никто не видел, как солдаты хоронят Иисуса, и никто не помнил о Нем, попросту неубедительны. Эту гипотезу нельзя подкрепить хоть сколько-нибудь убедительными доказательствами.
Участники «Семинара по Иисусу» не подкрепляют адекватными доказательствами свой скепсис по отношению к сверхъестественному в целом и к Воскресению в частности. Но, может быть, изучая работы участников по отдельности, мы найдем более взвешенную критику и дополнительные доводы? Рассмотрим, что говорят Кроссан и Борг, и узнаем их мнение по этому поводу.
Кроссан, пожалуй, уделяет этому вопросу больше всего внимания и предлагает довольно оригинальный подход. Он считает, что рассказы о природных чудесах Иисуса и Его явлениях после Воскресения сообщают прежде всего не о сверхъестественных событиях, а об иерархии ранней церкви. Комментируя хорошо известные слова Павла в 1Кор.15:1-11, Кроссан выделяет «три вида свидетелей», имеющих отношение к «явлениям, или откровениям» Иисуса: «три отдельных лидера» – Петр, Иаков и Павел; «две группы лидеров» – Двенадцать и апостолы; и «одна цельная община», представленная 500 очевидцами[293].
Далее Кроссан делает два предположения относительн.э.их «трех видов свидетелей». Во-первых, то, что было после Воскресения,– это не явления Иисуса, а «вполне целенаправленные политические инсценировки», демонстрирующие превосходство одного лидера над другим или одной группы над общиной в целом. Во-вторых, природные чудеса (главное из которых – Воскресение) «имеют такое же предназначение» и описывают не силу Иисуса, а «духовную власть апостолов над общиной»[294].
Таким образом, Кроссан толкует повествования о природных чудесах и о Воскресении не как указания на сверхъестественные события, а как социально-политический комментарий, описывающий управление в ранней церкви. У верховных лиц была власть над группой лидеров, а эта группа, в свою очередь, управляла церковной общиной в целом. Таким образом, рассказы о чудесах служат важным орудием в установлении и поддержании церковной иерархии.
Какое же отношение имеет все это к Воскресению Иисуса? Кроссан считает, что главная идея новозаветных повествований – не фактичность явлений Иисуса, а «власть и авторитет в самых первых христианских общинах. Именно с этой целью они были написаны, и именно так нам следует их читать». Таким образом, нам не нужно исследовать сверхъестественные элементы, потому что тем самым мы преуменьшаем их смысл. Из этих историй мы «совершенно ничего не узнаём о происхождении христианской веры, но узнаём довольно много о происхождении христианской власти»[295].
Сказано ли здесь что-то о фактичности явлений воскресшего Иисуса? Кроссан, хоть и не считает сверхъестественный элемент сутью новозаветных повествований, проявляет осторожность и не берется утверждать, что явлений на самом деле не было. Более того, говоря о Пасхе, он твердо заявляет: «Разумеется, транс и видения были возможны». Далее он добавляет, что подобные вещи происходят «в любой религии», и нас это не должно удивлять[296].
При рассмотрении гипотезы Кроссана сразу возникает несколько возражений. Во-первых, несмотря на некоторые интересные утверждения, Кроссан не доказал, что такая социополитическая схема была центральной темой в ранней церкви. Толкование повествований в свете второстепенного построения совершенно не доказывает, что первоначальное намерение авторов было именно таким. Предположение Кроссана остается непроверенной гипотезой.
292
Еще одним свидетельством традиционного погребения Иисуса служит «Назаретский указ» – датируемая первым веком мраморная плита, предупреждающая, что разорение могил карается смертью. Возможно, указ вышел в ответ на обвинения со стороны евреев, а также на свидетельства о Воскресении Иисуса. Некоторые считают, что Туринская плащаница свидетельствует как минимум об индивидуальном захоронении жертвы распятия.
293
Обзор подобных аргументов (включая источники) приводится в: Gary R. Habermas, Dealing with Doubt (Chicago: Moody, 1990), pp. 43-45.
295
Crossan, The Historical Jesus, p. 404. Другие книги, в которых развивается эта тема: The Historical Jesus, pp. 396-404; Jesus: A Revolutionary Biography, pp. 175, 181, 186, 190. Jesus: Л Revolutionary Biography, p. 186.