Центральная тема работ Уэллса – хронологический порядок новозаветных книг, который якобы многое говорит о развитии христологии. Уэллс выделяет четыре периода, самый ранний из которых представлен в посланиях Павла, написанных до 60 г. н.э. Далее следуют канонические послания, авторство которых не принадлежит Павлу, затем – пасторские послания и неканонические сочинения Игнатия Антиохийского, а последний период представлен Евангелиями. Уэллс считает, что все эти книги, за исключением посланий Павла, были написаны довольно поздно. Последние три периода он датирует 70-120 гг.н.э.
По мнению Уэллса, относительная скудость исторических подробностей о жизни Иисуса в посланиях Павла означает, что последнему почти ничего не было известно о ней – он не знал ни времени Его рождения и смерти, ни к какому периоду относятся сообщения о Его явлениях после Воскресения. Автор утверждает, что Павел представлял Иисуса «сверхъестественным существом, проведшим краткое время на земле в образе малоизвестного человека, а затем распятым» – возможно, за несколько веков до времени самого Павла[30].
На втором этапе новозаветных писаний, в не принадлежащих перу Павла посланиях, отмечаются некоторые изменения в мышлении. Их авторы полагают, что Иисус жил на земле недавно – элемент, который, по мнению Уэллса, совершенно отсутствует у Павла. В пасторских посланиях и неканонических сочинениях Игнатия просматривается более поздний, третий этап, относящийся к началу второго века, когда считалось, что Иисус жил в правление Пилата и принял смерть от рук римлян. Евангелия, в той или иной степени выдуманные, представляют четвертый этап, на котором наблюдается интерес к полной истории Иисуса. Согласно Уэллсу, ранняя церковь просто приняла реконструкцию жизни Иисуса в той мере, в которой она не противоречила другим уже устоявшимся учениям. Евангелие от Марка было написано раньше всех (90 г. н.э.), за ним последовали Евангелия от Матфея и Луки, а Евангелие от Иоанна было написано последним (в начале второго века)[31].
Вооружившись собственной реконструкцией, Уэллс делает вывод, что исторические факты, относящиеся к жизни Иисуса, в основном были поздним добавлением к Новому Завету, так как Павел – автор самых ранних книг – не знал таких подробностей и не особенно ими интересовался. А для ранних христиан важнее был не исторический Иисус, а божественный Христос, не особо отличавшийся от мистических богов других народов. Ранние представления об Иисусе формировались под воздействием не только мистических религий, но и иудейского учения о мудрости.
Получается, что Иисуса, возможно, никогда и не было, а если Он и был, то особого внимания к Себе при жизни не привлекал. Так или иначе, христианство, по мнению Уэллса, зародилось вне какой-либо связи с историческим Иисусом, смерть Которого относят примерно к 30 г. н.э., потому что «только в более поздних текстах его земной путь стали отождествлять с определенным временем и местом». Никаких точных сведений о Нем нет, так как в Новом Завете отсутствует информация из первых рук[32].
Тезис Уэллса проблематичен во многих аспектах; здесь мы рассмотрим пять основных. Первый и самый важный: в ранних книгах Нового Завета вполне ясно просматривается интерес к жизни исторического Иисуса, в особенности к Его смерти и Воскресению. Здесь следует упомянуть сохранившиеся свидетельства очевидцев этих событий.
Не случайно одно из важнейших подтверждений этого интереса встречается именно у Павла – в 1Кор.15:3 и далее[33], где он приводит очень раннее христианское вероисповедание, которое появилось задолго до самого послания. Такие ранние предания часто встречаются в Новом
Завете и состоят из устных учений и проповедей, которые повторялись до тех пор, пока не были включены в Новый Завет. Таким образом, эти вероисповедания древнее книг Нового Завета, в которых они записаны. Данное предание повествует о смерти, погребении, Воскресении и явлениях Иисуса, подчеркивая, что Он воскрес на третий день. Далее следует перечисление тех, кому Он явился.
В этом вероисповедании проводится связь жизни Иисуса и, в частности, самой сути Евангелия (ст. 3-4), с теми очевидцами, которые стали свидетелями явлений Иисуса после Воскресения, начиная с третьего дня после Его смерти (ст. 5-7). Кроме того, Павел не только встречался с некоторыми из этих очевидцев лично (Гад. 1:18-19, 2:9), но и объясняет, что его проповедь об этих событиях тождественна их личному свидетельству (1Кор.15:11; ср. 15:14, 15). Таким образом, свидетели жизни Иисуса и в особенности Его Воскресения рассказывали то же, что и Павел. Чрезвычайно важно отметить, что эта информация очень близка по времени к самим событиям, поэтому ее нельзя отбросить как более поздний материал или как свидетельства, основанные на слухах. Критики не только принимают эту информацию, но и первыми признали ее раннее происхождение[34].
30
Wells, «Was Jesus Crucified Under Pilate?» pp. 22, 25. Подробности упоминаются в: Did Jesus Exist?, chapter 5.
31
Помимо обсуждения этого вопроса в Did Jesus Exist?, см. «Was Jesus Crucified Under Pilate?» pp. 24, 26.
33
Этот текст настолько важен и фигурирует настолько часто в современных критических исследованиях, что мы посвятим ему значительную часть главы 7. Здесь мы лишь упомянем некоторые аспекты, связанные с данным обсуждением. Читателям, интересующимся научными подробностями, советуем обратиться к вышеозначенной главе.
34
Например, приведя аргументы в пользу достоверности этой информации, еврейский исследователь Нового Завета Пинхас Лапид говорит, что эту формулу «можно рассматривать как заявление очевидцев». См. его книгу Pinchas Lapide, The Resurrection of Jesus: A Jewish Perspective (Minneapolis: Augsburg, 1982), pp. 97-99.