Вместо открытия действительных связей в истории Гегель привносил в нее фантастические связи извне, из области реакционной идеалистической философии. Мировая история превращалась Гегелем в осуществление «мировой идеи». Его философия истории проникнута мистикой и фатализмом и является в сущности замаскированной теологией. Деятельность «мирового духа», как рок, как судьба, тяготеет над людьми. «Философия истории» Гегеля проповедует религиозную идею о предопределении и представляет собой одну из наиболее реакционных частей всей его реакционной философии. Гегель, как и всякий идеалист, извращает действительную связь явлений, событий, переворачивает общественные явления с ног на голову. Вместо того чтобы общественные идеи, политические взгляды, теории, политические учреждения выводить и объяснять из условий материальной жизни общества, идеализм выводит ход общественной жизни, истории из развития сознания, философских и политических теорий.
Как показали Маркс и Энгельс, идеализм изображает реальное рабство трудящихся как идеальное, как рабство только в сознании, и уводит мысль эксплуатируемых от реальной борьбы в дебри фантазий, препятствует революционной борьбе угнетенных масс. Чтобы угнетенным массам подняться, им недостаточно «подняться в мыслях и оставить висеть над действительной, чувственной головой действительное, чувственное ярмо, которого не отгонишь прочь никаким колдовством с помощью идей. А между тем абсолютная критика (как именует Маркс школу младогегельянцев. — Ф. К.) научилась в Феноменологии Гегеля, по крайней мере, одному искусству — превращать реальные, объективные, вне меня существующие цепи в исключительно идеальные, исключительно субъективные, исключительно во мне существующие цепи и поэтому все внешние, чувственные битвы превращать в битвы чистых идей» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, стр. 106.)
Идеализм все дело преобразования общества сводит к деятельности идеологов, творцов новых общественных и философских идей. Что же касается масс, народа, то к ним идеализм относится с пренебрежением, рассматривая их как мертвую, инертную «материю», которая будто бы приходит в движение лишь в результате активности духа. Подобное представление о роли народных масс и идеологов Маркс назвал карикатурным завершением гегелевского понимания истории, которое в свою очередь является спекулятивным, чисто умозрительным выражением христианско-германской догмы о противоположности духа и материи, бога и мира.
Ныне идеализм является реакционным идеологическим оружием буржуазии против рабочего класса, против социализма. При помощи идеалистических ухищрений буржуазные идеологи дезориентируют массы, дают извращенную картину общественной жизни, превратное объяснение событий: войн, революций, нищеты и бедствий трудящихся капиталистических стран. Отвергая реальную классовую борьбу трудящихся за коренное изменение условий материальной жизни общества, идеализм, проповедуемый правыми социалистами, переносит борьбу в сферу идей, в область сознания, сея иллюзии, будто можно изменить условия жизни путем морального самосовершенствования, и обрекает прогрессивные силы трудящихся, рабочий класс на пассивность и прозябание, что соответствует классовым интересам буржуазии.
Маркс и Энгельс, создавая исторический материализм, подвергли идеализм уничтожающей критике. Эта критика была существенным условием революционного переворота, совершенного Марксом и Энгельсом в науке.
Первые шаги к открытию закономерности общественного развития
Чтобы открыть законы происхождения и развития животных и растительных организмов, потребовались тысячелетия, понадобились усилия многих ученых, многих великих умов. Еще бо́льших усилий потребовало открытие законов развития общества. Это открытие было совершено великими учителями рабочего класса Марксом и Энгельсом. Они дали ответ на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила, над разрешением которых она билась, но которые не могла раньше разрешить.
В подготовке предпосылок материалистического понимания общественных явлений известную роль сыграли учения английских экономистов конца XVIII — начала XIX в. — А. Смита и Д. Рикардо, создавших трудовую теорию стоимости, а также французских историков первой четверти XIX в. — Тьерри, Гизо, Минье, пытавшихся понять историю английской революции XVII в. и историю французской революции XVIII в. как выражение борьбы классов, борьбы буржуазии против дворян-помещиков. Однако ни английские экономисты, ни французские историки не могли понять источник существования классов и действительные причины борьбы между ними. Они не могли из факта борьбы классов в разных странах вывести закон классовой борьбы, имеющий значение для всех классовых антагонистических обществ, в том числе и для капиталистического общества.
Буржуазная общественная мысль в объяснении истории общественной жизни не смогла выйти за пределы собирания фактов классовой борьбы, изображения лишь отдельных сторон общественной жизни. «Домарксовская «социология» и историография в лучшем случае давали накопление сырых фактов, отрывочно набранных, и изображение отдельных сторон исторического процесса». (В. И. Ленин, Соч., т. 21, изд. 4, стр. 40.)
Из всех мыслителей, разрабатывавших свои исторические взгляды независимо от Маркса и марксизма, ближе всего подошли к материалистическому пониманию истории великие современники Маркса — русские революционные демократы и материалисты Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский, Добролюбов и Писарев. Они были идеологами назревавшей русской крестьянской революции 40 — 60-х годов XIX в. Они пытались понять ход истории как закономерный объективный процесс и рассматривали народ как главную движущую силу исторического развития.
В своих произведениях русские революционные демократы подвергли едкой и меткой критике тех историков и социологов, которые видят в истории, в общественной жизни только действие случайностей, произвол исторических деятелей, королей, полководцев. «Великие исторические события, — писал Белинский, — не являются случайно или вдруг, сами из себя или (что всё равно) из ничего, но всегда бывают необходимыми результатами предшествовавших событий». (В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. I, Госполитиздат, 1948, стр. 399.)
Заслугой русских революционных демократов перед общественной наукой является то, что они пытались социальные революции, классовую борьбу понять как явления исторически необходимые, закономерные. Русские революционные демократы применяли диалектику к изучению истории общества и пытались вскрывать борьбу противоположностей, борьбу старого и нового, скачкообразность развития в самой истории. Диалектику Герцен назвал «алгеброй революции». Герцен, Огарев, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Писарев связывали уничтожение крепостничества в России и наступление социализма с народной, крестьянской революцией. Они были идеологами крестьянской революции. От произведений Чернышевского, писал Ленин, веет духом классовой борьбы. Это же можно сказать и о произведениях Белинского, Добролюбова, Писарева.
Не в королях и полководцах видели великие русские революционные демократы движущую силу истории, а в народных массах и в борьбе классов. «В Афинах мы видим, — писал Чернышевский, — только эвпатридов и демос, в Риме только патрициев и плебеев; в новом обществе мы находим не два, а три сословия». (Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, т. II, Госполитиздат, 1950, стр. 718.) В своих произведениях Чернышевский подверг критике капитализм, нащупывал его противоречия.
Чернышевский пытался вскрыть основы деления общества на классы или, как он выражался, на противоположные сословия. «По выгодам, — писал Чернышевский, — все европейское общество разделено на две половины: одна живет чужим трудом, другая своим собственным; первая благоденствует, вторая терпит нужду. Это разделение общества, основанное на материальных интересах, отражается и в политической деятельности». (Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. V, Спб. 1906, стр. 336.)
Чернышевский с классовой, партийной точки зрения пытался подходить и к анализу философских систем, экономических и политических теорий, а также произведений искусства.