Материалистическое понимание истории выросло и закалилось в борьбе с гегелевским историческим идеализмом. Оно преодолело старую философию истории, которая заменяла действительную связь исторических явлений их вымышленной связью — всё равно, в форме ли разумного и нравственного «прогресса», или в форме развития «абсолютной идеи». Но марксизм никогда не забывал положительной исторической роли, которую в своё время сыграла старая философия истории. Совершенно иное отношение марксизма к современному кантианству и гегельянству в общественной науке. Современное неокантианство, отличающееся особенно ярко выраженным идеализмом в познании общества, играет глубоко реакционную и классово враждебную пролетариату роль. Оно отражает упадок и загнивание теоретического мышления буржуазии в период империализма, оно выражает стремление буржуазии отказаться от всякого признания наличия исторических закономерностей, поскольку такое признание может привести и ведёт к признанию неизбежной гибели буржуазного общества.
Прежде всего, для неокантианства характерен последовательно проводимый им отрыв логических форм познания от конкретной исторической действительности. Буржуазные формы общежития — буржуазная собственность, буржуазное право, буржуазное государство — возводятся неокантианцами на степень некоторых вечных, априорных, логических «категорий». Например буржуазное право, согласно взглядам Р. Штаммлера, — это вечная необходимая форма «регулирования» всякой хозяйственной «материи», всякой экономической деятельности. В буржуазной политической экономии современное «социологическое» направление (Штольцман, Петри и др.) отрывает социальную форму от её материального содержания, оно выводит законы экономического развития капитализма лишь из одной социальной формы, понимая под этой «формой» юридические сделки между собственниками товаров на рынке. Согласно исторической теории виднейших неокантианцев — Виндельбанда, Риккерта, Макса Вебера, у нас Петрушевского — изучение истории должно в корне отличаться от изучения природы. Явления природы могут быть исследуемы с помощью «генерализирующего» метода, т. е. метода обобщений; они исследуются с точки зрения вызывающих эти явления причин, путём выявления законов развития природы. В истории же, по мнению неокантианцев, применим лишь «индивидуализирующий» метод. Исторические события якобы настолько отличны одно от другого, что здесь нельзя установить какие-либо повторения и выводить исторические законы. Эти исторические события могут поэтому только описываться, притом каждое в своей индивидуальности, в особых чертах, делающих его непохожим на другие исторические события. Явления общественной жизни рассматриваются неокантианцами лишь под углом зрения тех высших нравственных ценностей и целей, тех идей культуры, которые якобы находят своё воплощение в этих исторических явлениях. Таким образом, неокантианство вовсе отрицает исторические законы и предлагает нам довольствоваться эмпирическим «описанием» разрозненных, обособленных друг от друга исторических событий. Причинное изучение истории и общества заменяется их этической оценкой.
Разрыв между логикой и историей, между социальной формой и материальным содержанием, между природой и обществом, между общим исторически-закономерным и исторически-особенным, индивидуальным — все эти черты, характерные для социальной и исторической методологии современного неокантианства, прямо противоположны марксистскому пониманию истории. Неудивительно, что неокантианство издавна служит основным методологически оружием всех буржуазных критиков марксизма, в частности теоретиков социал-фашизма. Если Каутский пытается доказать «априорный» характер чувства собственности, то «левый» социал-оппортунист Макс Адлер объявляет вечной априорной логической категорией самую общественную форму бытия человека — его «социальность». Своеобразие общественной жизни толкуется у него в кантианском смысле, как некая форма, прирождённая человеку и резко противоположная всей остальной природе. Ревизионист К. Фордлендер считает необходимым дать научному социализму «этическое» обоснование и т. д. Особое внимание теоретиками ревизионизма было устремлено на то, чтобы опровергнуть марксистское учение о непримиримости и необходимом обострении классовых противоречий. Над этими опровержениями, в частности, немало потрудились, опираясь на ту же кантианскую гносеологию и историческую теорию, идеологи российской буржуазии (П. Струве и др.), которые пытались сводить общественные противоречия к противоречию хозяйства и права и т. п.