Интеллект Адлера не терпит противоречий. В самом действительном мире для Адлера этих противоречий совсем нет. В мышлении есть лишь кажущиеся противоречия и при малейшем усилии человеческого мышления проанализировать свои понятия эти противоречия рассеиваются как дым. Так легко разделывается с коренным вопросом марксистского мировоззрения «левый» социал-демократ Макс Адлер, падкий на революционные фразы в политике даже вплоть до лозунга социальной революции! Он и в политике исходит из того, что противоречия между пролетариатом и буржуазией лишь кажущиеся, возникшие лишь благодаря неправильной точке зрения, неправильности мышления, и потому проблему социальной революции надеется разрешить через «демократию».
Каутский значительно искуснее изощряется в борьбе против диалектики. Каутский знает, что Маркс и Энгельс говорят о диалектических законах природы, общества и мышления, потому и он говорит о диалектике органической, неорганической и общественной жизни, хотя принцип объективности диалектики в марксизме Каутским уже раньше был подмочен его борьбой против материализма.
Как же понимает Каутский центральный пункт материалистической диалектики? Суть диалектики он видит в разрешении вопроса о соотношении среды и организма, причём изменение этого соотношения с точки зрения марксизма будто бы укладывается в схему триады, исходным пунктом которой служит приспособление организма к среде. Каутский прямо возражает против энгельсовского, будто бы отличного от марксовского, представления о борьбе внутренних противоречий в каждом явлении как основном источнике всякого движения, развития, переходов. Каутский целиком отбрасывает марксистско-ленинское учение о самодвижении, навеянное по его мнению схоластикой Гегеля, который движение объяснял всегда только из одного фактора, а именно, духа, полагающего своё собственное отрицание. Всё это якобы схоластическое и идеалистическое учение о внутренних противоречиях Каутский заменяет якобы материалистическим и реальным процессом, приспособления организма, «я», к внешней среде.
При ближайшем рассмотрении эти откровения Каутского оказываются старенькой, затасканной уже буржуазными позитивистами (Спенсер и др.), на тысячи ладов повторённой всякими эмпириокритиками и эмпириомонистами, популяризированной в СССР т. Бухариным, всем известной теорией равновесия. Приспособленность организма в среде как исходный пункт движения и есть состояние равновесия между ними. Противоречия между средой и организмом есть нарушения этого равновесия. И, наконец, новое высшее приспособление того же организма к окружающей среде есть восстановление нарушенного равновесия на высшей основе.
И вот эту-то старенькую теорию равновесия, облачённую в диалектическую фразеологию — тезиса и антитезиса и синтеза или отрицания отрицания — Каутский называет диалектикой.
Антидиалектичность и механистичность этой теории равновесия уже ясна из предшествующих глав нашего учебника. Здесь мы считаем необходимым остановиться несколько на причинах привлекательности этой теории для буржуазии и её ярых защитников — вождей современной социал-демократии.
Сам Каутский совершенно ясно обнаруживает классовый смысл этой теории, называя процесс взаимоотношения организма и среды процессом приспособления организма к среде. Таким образом не борьба за революционную переделку окружающей среды как природной, так и общественной, а пассивное приспособление к ней, угодливое изменение организмом как животным, так и общественным его собственных свойств, органов, учреждений — логический и практический вывод из этой теории. Не революционное преодоление всех препятствий, стоящих на пути данного развития общественного организма, не борьба за овладение этой средой и её подчинение, а наоборот — полная отдача себя во власть этой среды, полное рабское подчинение ей — вот следствия практического осуществления этой теории.