Однако, было бы величайшей ошибкой придавать последнему положению Маркса какое-либо фаталистическое значение. Неправильно истолковывать его в духе меньшевистской недооценки роли политической борьбы и общественного сознания в историческом развитии. Маркс неоднократно отмечал исключительно важную роль, которую играет в истории политика, поскольку она является «концентрированным выражением экономики». Общеизвестно также изречение Маркса о том, что «идеи становятся материальной силой, поскольку они овладевают массами». Энгельс в целом ряде своих писем не уставал разъяснять значение того обратного воздействия, которое надстройка всегда оказывает на экономику в процессе исторического развития.
В своём развитии марксизм должен был подвергнуть самой жестокой критике буржуазную эклектическую теорию множества «факторов» исторического развития, согласно которой и экономика, и политический «фактор», и идейный «фактор», и расовый «фактор» рассматриваются как равноправные факторы в этом историческом развитии. Маркс и Энгельс выяснили значение экономической необходимости, которая, в конечном счёте, определяет характер и политического и идеологического развития и «пробивает себе дорогу сквозь толпу исторических случайностей» (Энгельс). Однако, материализм, проводимый Марксом и Энгельсом в истории, ничего общего не имеет с односторонним и ограниченным «экономическим материализмом», который чисто механистически и односторонне понимает зависимость надстроек от экономического «фактора». Ничего общего марксизм не имеет также и с меньшевистской фаталистической теорией «производительных сил», которая видит в политической организации и в общественном сознании лишь пассивный продукт развития условий производства. Для успеха пролетарской революции необходимы и объективные и субъективные предпосылки, нужно сознание пролетариатом необходимости коренной революции, нужна организация его в революционную партию.
Роль личности в истории поэтому вовсе не отрицается марксизмом, как это полагали некогда субъективисты-народники; эта роль отдельной личности получает лишь правильную оценку. Устраняя поповскую побасёнку о «свободе воли», рассматривая личность всегда как члена определённого класса, находящегося в определённых материальных условиях и руководящегося определёнными классовыми интересами, марксизм вовсе не забывает того, что сами «люди делают свою историю» (Маркс). В своей деятельности каждый отдельный человек имеет возможность не только стихийно, но и сознательно участвовать в развитии исторической необходимости — содействовать этой последней, определить свою роль в революционном процессе, в котором совершается выход за пределы данных производственных отношений, содействовать ускорению или замедлению данного исторического развития. Это происходит в том случае, если он правильно познаёт законы этого развития, законы этой необходимости. Воздействие отдельного человека на общественное развитие осуществляется в той мере, в коей он связывает свою деятельность с деятельностью определённых классов и партий, борьба которых движет вперёд историю.
«Свобода есть познанная необходимость» — это положение Энгельса является основным для исторического материализма как научной теории пролетарской революции.
1.3. Исторический материализм как научная теория, как метод, как руководство для действия
После того, как мы уяснили себе основные черты материалистического понимания истории, легче разрешить и другой вопрос. Что же, собственно, надлежит понимать под историческим материализмом? Очевидно, что, говоря о материализме в истории, мы имеем в виду уже конкретизацию общих основ марксистско-ленинской философии диалектического материализма, которыми мы занимались до сих пор. Конечно, ни на минуту мы не должны забывать, что философский материализм необходимо должен быть «достроен доверху», проведён до конца и что в этом смысле исторический материализм представляет собой необходимый составной момент самой марксистско-ленинской философии. Но в то же время мы имеем в историческом материализме особое применение диалектического материализма к истории, подобно тому как он применяется нами также и к изучению природы. Очевидно, с другой стороны, что исторический материализм нельзя свести к одним идеям научного коммунизма, развитым Марксом и Энгельсом в «Коммунистическом манифесте», и к вытекающим отсюда основным положениям пролетарской стратегии и тактики. Достаточно, однако, проследить последовательно основной материалистический тезис Маркса на современном буржуазном обществе, чтобы мы пришли к теории научного коммунизма и к тактике пролетарской борьбы как необходимой «стороне материализма» (Ленин). Всякое схоластическое, чрезмерное разграничение между философией, исторической теорией и программой политической борьбы марксизма-ленинизма только помешало бы нам понять органическое единство всех сторон и составных частей последовательно проведённого до конца диалектико-материалистического воззрения. И, тем не менее, для того, чтобы у нас создалось правильное представление об этой связи, о единстве существующих между общими основами марксистско-ленинской философии, материалистическим пониманием истории и научным коммунизмом — крайне важно показать особенности исторического материализма как научной теории и научного метода.