Современный роман далеко не так чужд классическим принципам, как буржуазный роман середины и, в особенности, конца XIX века.
Классический и современный гуманистический романы во многих отношениях, в очень важных моментах как бы перекликаются между собой. И тот и другой стремятся изобразить историческую жизнь народа в ее движении, объективной правде и, в то же время, в ее живой связи с современностью. Активное отношение к современности, усилия построить общее реалистическое мировоззрение на основе живого участия в политической борьбе еще больше сближают сегодняшнюю литературную продукцию западных гуманистов с историческими романами классического периода.
Но эта связь очень непроста. Характернейший пример; умеренный: тори Вальтер Скотт чувствовал себя гораздо естественней и свободней в обработке материала из народной жизни, чем революционный демократ Генрих Манн, борющийся против либеральной идеологии, которая приобрела в последние десятилетия еще больше реакционных черт, чем во времена Скотта.
Связь с народной жизнью для писателей классического периода еще была естественным фактом, социальной данностью. Капиталистическое общественное разделение труда, отделяющее писателя" от народа, тогда еще только начинало развивать свое враждебное искусству воздействие. Правда, в творчестве реакционных романтиков вредное влияние этой силы достаточно заметно уже и в то время; однако лишь в последующие десятилетия отрыв от народа стал господствующей чертой всей буржуазной литературы.
Основной мотив творчества крупнейших гуманистов наших дней — это протест против обесчеловечивающего влияния капитализма. Мучительное переживание изоляции писателя, его трагического отчуждения от народа, замкнутости в самом себе играет в этом протесте очень важную роль. Но такой протест не мог сразу перерасти из абстракции в полную конкретность. Конкретная связь этой группы интеллигенции с народом может быть восстановлена, выработана только постепенно, шаг за шагом; имеет значение и внутренняя диалектика борьбы передовых писателей против общественной изоляции литературы в условиях империализма. Эта диалектика предопределяет относительную медленность и неравномерность размежевания с современной либеральной идеологией.
Значительнейшие из писателей нашего времени горели желанием преодолеть общественную изоляцию литературы и вытекающие из нее эстетство, художественную ограниченность и самоудовлетворенность; поэтому они стремились немедленно и практически воздействовать на современное общество, — такое, как оно есть, — и искали себе в нем союзников. Эти поиски побуждали их сближаться с теми общественными течениями, философскими направлениями и людьми, которые позволяли хоть немного надеяться, что их удастся втянуть в движение протеста против капиталистической, бесчеловечной жизни.
Это положение таит в себе немало опасностей; а влияние меньшевистской идеологии еще увеличивало трудности, стоящие на пути революционизирующихся демократических писателей. Излишние силы, затраченные современными передовыми художниками, могут служить хорошим мерилом того вреда, какой нанес меньшевизм всей мировой культуре нашего времени.
Вспомните быстрое развитие Максима Горького от стихийного протеста (в ранней юности) до сознательного пролетарского гуманизма; какую помощь он получал при этом от Ленина, от большевистской партии, от товарищеской большевистской критики, отмечавшей его идейный рост, его художественные успехи и объяснявшей, в чем состоят его отдельные непоследовательности и ошибки! Рабочее движение западноевропейских стран не могло в прошедшие десятилетия оказать такую поддержку антибуржуазным писателям. Даже левое, оппозиционное крыло социал-демократии страдало целым рядом идеологических пороков; один из важнейших среди них — это непонимание задач, которые ставит перед социалистической пролетарской революцией необходимость попутно завершить революцию буржуазно-демократическую, пренебрежение к традициям революционной демократии и связанное с ним псевдопролетарское и псевдомарксистское, а на деле радикально-буржуазное, узко-сектантское отношение к культуре и культурному наследству.
Вот почему возрождение революционно-демократического духа в немецкой литературе последнего времени давалось с таким трудом. Либеральные компромиссы, с одной стороны, богемски-анархическое голое отрицание, с другой, воздвигли ему немало препятствий. Это обязывает нас, когда мы анализируем эволюцию крупных антифашистских писателей и отмечаем у них временные уклонения в сторону сомнительных идеологических направлений, всегда иметь в виду характер всего идеологического развития демократической Германки (в значительной Мере и других стран Европы) в конце XIX-начале XX века. Крушение режима Гогенцоллернов и установление Веймарской республики могли вызвать, в этом смысле, только известное движение вперед, но не решительный перелом: либеральные предрассудки оставались еще в полной силе.