Историография темы данного исследования, ввиду своей многоуровневой природы (общегосударственный, макрорегиональный, субрегиональный, межрегиональный, региональный, локальный и микроуровень) и существенной продолжительности хронологических рамок, имеет сложную структуру. Весь историографический массив научно-исследовательской и публицистической литературы систематизируется по трем основаниям: хронологическому, предметному и территориальному.
В хронологическом аспекте периодизация изучаемых процессов укладывается в три историографических периода, которые существенно отличаются друг от друга в подходах и теоретическом уровне осмысления предмета исследования.
Первый историографический период (вторая половина 1920-х – первая половина 1950-х гг.) относится, собственно, к самому периоду сталинизма и совпадает с хронологическими рамками предмета исследования. Таким образом, историография изучаемого вопроса формировалась параллельно со своим же предметом. Это сложное время с точки зрения внутриполитических процессов и социально-экономического развития страны, это период идеологического диктата, политических репрессий и идеологических кампаний, в которые в полной мере были вовлечены советские историки. При этом за короткий период система отечественного исторического знания прошла путь от радикальных экспериментов, трансформаций и своей фактической ликвидации в 1920-х гг. до возрождения и новой институционализации исторического образования и реабилитации самой исторической науки в начале 1930-х гг. и тем более в годы Великой Отечественной войны. За эти десятилетия были выработаны основные подходы государственно-партийных органов и самих ученых-историков к роли и месту исторического образования и исторической науки в системе советской высшей школы, к их значению для социокультурной и политико-идеологической жизни страны.
Второй историографический период советского времени, находящийся уже за пределами самого сталинизма, охватывает вторую половину 1950-х – начало 1990-х гг. В свою очередь, он подразделяется на два этапа: вторая половина 1950-х – середина 1980-х гг. и годы перестройки.
Первый этап начинается с оттепели, с появления новых возможностей и направлений исследований. У самих же историков появляется возможность взглянуть на развитие исторического образования и исторической науки в годы сталинизма с критической точки зрения. Продолжение данный этап получил в годы развитого социализма (со второй половины 1960-х гг.). Он характеризуется также появлением в зарубежной историографии (прежде всего, в англо язычных работах американских и английских советологов) исследований, связанных с предметным полем данного исследования.
На втором этапе в годы перестройки происходит политическая и идеологическая переориентация ряда историков, их подходов к исследованию самой истории, смена исследовательских парадигм.
В годы перестройки определяется круг новых историографических проблем и вопросов для отечественных историков. Вместе с переосмыслением исторического прошлого, поиском новых форм и методов исследований, новых тем и направлений, исследованием белых пятен появляются и новые историографические сюжеты, связанные с историей исторического образования и исторической науки в СССР, преимущественно на новой источниковой основе.
Политика перестройки позволила отечественным исследователям более критично подойти к рассмотрению традиционных сюжетов. Эти исследования выдержаны, как правило, в рамках традиционной советской историографии, но в них в то же время нашли отражение критика политики КПСС и плюрализм мнений. Региональные историки в меньшей степени были вовлечены в эти процессы, о чем свидетельствуют их публикации.
Работы отечественных исследователей советского периода, несмотря на их идеологическое наполнение, внесли существенный вклад в изучение истории высшего исторического образования и отечественной исторической науки в СССР, и частично на региональном уровне. За этот период в научный оборот были введены многие документы, накоплен значительный эмпирический материал, началось формирование целостной картины исторического образования и исторической науки в высшей школе.
Зарубежные исследователи-советологи в своих работах, основываясь на доступных им источниках и литературе, предпринимали попытки решения важнейших проблем существования в условиях тоталитарной и авторитарной моделей советского государства таких важных общественных институтов, как высшее образование и наука[1], в т. ч. исторического образования и исторической науки, особенностей их развития, их соотношения с идеологией, выявления степени и форм влияния на историческое образование и науку партийно-государственных механизмов и т. п.[2]
1
Напр., см.: Fitzpatrick Sh. Education and Social Mobility in the Soviet Union. 1921–1934. Cambridge, 1979; Cocks P. M. Science policy in the Soviet Union. Wash., 1980; Anweiler O. The reform of the Soviet educational sуstem: Between modernization and ideological control // Gorbachev and Soviet future. L., 1988. P. 142–163; Fitzpatrick Sh. The cultural front: Power and culture in revolutionary Russia Text. Ithaca, 1992; и др.
2
Напр., см.: Black С. E. Rewriting Russian History. N. Y., 1956. XV; Idem. History and politics in the Soviet Union // Rewriting Russian History. 2-ed. N. Y., 1962. P. 3–33; Contemporary History in the Soviet Mirror. N. Y., 1964; Windows on the Russian past: Essays on Soviet historiography since Stalin / ed. by Baron S. and Heer N. Columbus, Ohio, 1977. XVI; Cohen S. F. Rethinking the Soviet Experience: Politics and History Since 1917. N. Y.; Oxford, 1986. XIII.