Председатель комиссии чуть глуховатым голосом читает акт обследования. И протокольные, официальные слова: экономический эффект, внедрение, связь науки с производством, перспективное планирование — звучат сейчас в зале, как дождь засушливым летом. Вон как расцвели улыбками первые ряды! Все титаны института довольны...
Председатель комиссии кончил читать документ. Слово взял Борис Евгеньевич Патон.
— Мы очень благодарны комиссии за столь высокую оценку деятельности института, — начал он. — Так как акт уже подписан, я думаю, мое выступление не попадет в этот отчет. Но мне хотелось бы сказать...
Ученый говорил о просчетах в планировании исследований, недостаточном заделе научных идей, о разрыве между творческим потенциалом и возможностями технологии. Снова возвращался к мысли о подготовке научной смены.
Патон говорил, как всегда, резко, образно. Никто из сидящих в зале уже не улыбался.
«26 января в магнитно-сопряженных районах — о. Кергелен (Индийский океан) — Архангельская область — советские и французские специалисты осуществили первый этап совместного эксперимента по искусственной инжекции электронов и исследованию сопутствующих эффектов в ионосфере и магнитосфере Земли (проект «Аракс»).
На острове Кергелен стартовала французская ракета с советским ускорителем электронов и другой научной аппаратурой, разработанной в СССР и во Франции. Одновременно в Архангельской области и на о. Кергелен работал большой комплекс наземной аппаратуры, предназначенный для исследования искусственного воздействия электронов на ионосферу.
Вся бортовая и наземная аппаратура работала нормально. Полученные данные представляют большой интерес для физики околоземного космического пространства...»
Час назад кончилось. И красная туша ракеты с воем и грохотом, чуть зависнув на стартовом столе, вдруг упрямо заскользила вверх, в густую чернильную темноту неба, знаменуя начало столь долгожданного и все же неожиданного эксперимента «Аракс». Ланкин и другие патоновцы были на командном пункте и держали аппаратуру под контролем. Все прошло лучше, чем ожидали. Все сработало, все включилось... И теперь вымотанные, опустошенные, усталые, они сидели на пороге своего домика, молчали и смотрели вверх, где еще так недавно пульсировало, уменьшаясь в размерах, ослепительное пятно ракетных дюз, а сейчас неподвижно висел в окружении одиноких звезд вновь загадочный и романтический Южный Крест.
Впереди студента Е. О. Патона ждала слава известного мостостроителя и зачинателя отечественной электросварки.
В этом здании на улице Горького в Киеве расположился Институт электросварки в послевоенные годы.
Герой Социалистического Труда академик Е. О. Патон с моделью танка Т-34.
Эта фотография инженера Б. Е. Патона была на доске Почета в годы войны.
Ветеран ИЭС Л. М. Гутман в годы войны.
Возвращение с фронта. И. И. Фрумин с сыном. 1945 год.
1950 год. В честь 75-летия Е. О. Патона ветераны ИЭС снялись все вместе. На снимке (слева направо) сидят: Е. В. Мищенко, Л. М. Гутман, Е. О. Патон, В. В. Шеверницкий, П. И. Севбо, Т. М. Слуцкая. Стоят: Ф. Е. Сороковский, И. И. Фрумин, Б. И. Медовар, А. Е. Аснис, А. И. Коренной, Д. М. Рабкин, А. А. Казимиров, Г. В. Раевский.
Е. О. Патон со старшим сыном Владимиром возле сварочного автомата (1948 г.).
С. А. Островская и Л. М. Гутман в пятидесятые годы.
Знаменитый мост Е. О. Патона над Днепром.
Говорит академик Б. Е. Патон резко, образно...
Новое здание Института электросварки имени Е. О. Патона.
Лауреаты Ленинской премии ученый С. И. Кучук-Яценко и конструктор В. А. Сахарнов — давние соратники и «противники».
Директор опытного завода ИЭС Г. Б. Асаянц.
Машина века К-700 на трассе.
Ю. Ланкин на острове Кергелен.