— Шинобу Ошино, вот так.
— Шинобу.... Хмм.
Истинно японское имя.
Хотя какая, собственно, разница.
— Сердце под клинком. Подходящее имя, не так ли? Я дал ей свою фамилию. Забавно, что кандзи «шинобу» входит в мою фамилию. Из двусмысленного стало трисмысленным. Как по мне очень даже неплохо, прекрасно ей подходит.
— Правда?
Скорее, правда не волнует.
— У меня было несколько имён на примете, но в итоге остановился на двух: «Ошино Шинобу» и «Ошино Ошино». Я выбрал первое, оно как-то поблагозвучней. Думаю, Староста-тян оценила бы мой выбор кандзи.
— Это хорошо, наверное.
Честно, мне никакого дела нет.
Не, ну, Ошино Ошино это точно бред.
— Так, — потеряв терпение встряла Сендзёгахара. — Что это такое?
— Так... Ничто.
Лишь тень былого вампира.
Шелуха некогда прекрасного демона.
Ведь как ни назови, а все равно ничего не изменится. Всё равно Сендзёгахары это не касается, это мои проблемы. Это моё бремя до конца моих дней, которое ни с кем не разделить.
— Ничто. Ну и ладно.
— …
Какое безразличие.
— Как говаривала моя бабушка по отцу: безразличная, но хорошая, должна вырасти каприльной11.
— Что за каприльная?
Она заговорилась.
Это как вместо православный сказать правосплавный.
— Сейчас не об этом, — Сендзёгахара Хитаги перевела взгляд с бывшего вампира, а ныне белокожей девочки-блондинки Ошино Шинобу, на Ошино Мэмэ. — Я слышала, вы можете спасти меня.
— Спасти? Нет, — ответил Ошино своим обычным шутливым тоном. — Только ты сама можешь спасти себя, девочка.
— …
Ого.
Сендзёгахара прищурилась.
Явно сомневается.
— До этого мне также говорили пять человек. Все они оказались жуликами. Вы такой же, Ошино-сан?
— Ха-ха. А ты в ударе, девочка. У тебя праздник какой?
И зачем говорить так вызывающе? Это было бы эффективно против, например, Ханэкавы, но Сендзёгахара-то не такая.
Она их тех, кто всегда возвращает удар.
— Д-да ладно... — невольно начал примирять я их.
Я встрял между ними.
— Будешь мешаться — убью.
— …
Вот так просто сказала про убийство.
И почему всегда я?
Она словно ядерная бомба.
У меня не хватит слов, чтоб описать её.
— Ну, неважно, — в противоположность ей беззаботно заговорил Ошино. — Если ты ничего не расскажешь, мы ничего и не начнём. В чтении мыслей я не особо хорош. Мне больше разговоры по душе. Начни со своей истории. Я твой секрет никому не расскажу, можешь не волноваться.
— …
— А, ну. Я тогда вкратце объясню...
— Не нужно, Арараги-кун, — Сендзёгахара снова без всякого стеснения оборвала меня. — Я сама.
— Сендзёгахара...
— Я сама.
И начала.
005
Двумя часами позже.
Я оставил Ошино и бывшего вампира Шинобу в развалинах вечерней школы и сейчас нахожусь дома у Сендзёгахары.
Дом Сендзёгахары.
Тамикурасо.
Двухэтажный деревянный дом тридцатилетней давности. Несколько оцинкованных почтовых ящиков. Едва хватает места на душ и туалет. До ближайшей автобусной остановки минут тридцать пешком. Арендная плата от тридцати до сорока тысяч йен (включая взносы в соседские собрания, коммунальные услуги и ежемесячную плату).
От Ханэкавы я слышал совершенное иное.
Наверное, это отразилось у меня на лице, потому как Сендзёгахара объяснила, не дожидаясь вопросов:
— Моя мать вступила в какую-то подозрительную секту.
Словно извиняясь.
Словно оправдываясь.
— Она не только отдала им всё, что у нас было, но и задолжала крупную сумму. Как говорится, гордыня до добра не доводит.
— Секту...
Наверняка одна из тех шарлатанских новых религий.
И всегда дело заканчивается вот так.
— В итоге к концу прошлого года дошло до развода, я осталась с отцом, и теперь мы живём здесь вдвоём. Ну как вдвоём, сам долг остался на имя отца, и он работает днями и ночами, чтобы выплатить его, и дома появляется редко. Так что де-факто я живу одна, легко и беззаботно.
— …
— В школьном журнале я зарегистрирована по старому адресу, так что, естественно, Ханэкава-сан не знает.
Эй.
Это вообще законно?
— Люди в любой момент могут стать врагами, ни в коем случае нельзя кому-то давать знать место своего проживания.
— Врагами, говоришь...
Думаю, она драматизирует, хотя человеку, хранящему секрет, с которым нельзя ни с кем поделиться, наверное, такая бдительность вполне нормальна.
— Сендзёгахара. Твоя мама вступила в секту... это из-за тебя?
— Отвратный вопрос, — рассмеялась Сендзёгахара. — Да кто знает. Точно не я. Может быть.
Отвратный ответ.
11
Отсылка к рекламе компании Марудай, в оригинале говорится «капризный, но хороший, должен вырасти сильным»