— Просить?..
— Да. Просить.
— Если попросить, он так спокойно вернёт всё? В смысле тяжесть Сендзёгахары. Вес.
— Так сразу не скажешь, но возможно. Это ведь не прошение в храме на Новый год. Достаточно серьёзной просьбе они не станут упрямиться. Боги всегда смотрят в целом. Японским богам это особенно свойственно. Человечество для них как колония, наши личности в целом неважны. Действительно ли неважны? На самом деле пред богами мы все неотличимы, ни я, ни ты, Арараги-кун, ни девочка. Для них какого бы веса, пола или возраста не были эти три человека, все они такой же человек.
Такой же...
Не словно такой же, а такой же?
— Хмм... это фундаментально отличается от проклятий.
— Эй, — решилась Сендзёгахара. — Этот краб... сейчас рядом?
— Да. Он здесь и везде. Однако, чтобы он снизошёл, необходим кое-какой процесс.
Мы дошли до третьего этажа.
Подошли к классу.
По всей комнате разложены симэ20. Все стулья и парты вынесены, а перед доской оборудован алтарь. С трёх сторон деревянные подносы с подношениями божеству, и если оглядеть место с жертвой, не сказал бы, что тут всё подготовлено в спешке за один вечер. По четырём углам стоят свечи, тускло освещая класс.
— Ну, это как бы барьер. Кусочек храма, так сказать. Но не чтобы запереть тут кого-то. Девочка, не нужно так напрягаться.
— Да я... не напрягаюсь совсем.
— Так, значит. Ну, прекрасно.
И мы вошли в класс.
— Вы оба, опустите глаза и склоните головы.
— Э?
— Мы пред богом. Не забыли?
Мы втроём выстроились перед алтарём.
Со мной и Ханэкавой было совсем по-другому... меня охватило жуткое напряжение. То ли дело в такой церемонной атмосфере, хотя и сама эта атмосфера чувствовалась довольно странной.
Меня передёрнуло.
Всё тело напряжено.
Я не верующий, и, как и большинство моих сверстников, не отличу буддизма от синто, однако как-то даже инстинктивно это место произвело на меня впечатление.
Ситуация.
Место.
— Эй... Ошино.
— Чего тебе, Арараги-кун?
— Я тут подумал, такое место, ситуация, может, мне выйти? Чувствую, буду только мешаться.
— Не мешаешься ты тут. Сейчас всё хорошо, но всё может пойти и не по плану. И вот тогда ты, Арараги-кун, прикроешь девочку.
— Я?
— А для чего тебе ещё бессмертное тело?
— …
Нет, хоть и звучит довольно резонно, но не думаю, чтобы именно прикрывать Сендзёгахару.
И вообще, я больше не бессмертен.
— Арараги-кун, — не теряя ни секунды, проговорила Сендзёгахара. — Ты ведь защитишь меня?
— Что за внезапная принцесса?!
— Да ладно тебе. Разве ты сам не думал покончить с собой сегодня-завтра?
— Весь образ испоганила!
Живые обычно о таком даже не шепчутся, а она выдала прямо в лицо! Начинаю задумываться, не сотворил ли я в прошлой жизни что-то ужасное, раз получаю такое злословие.
— Конечно же, не за просто так.
— Ты мне что-то дашь?
— Хочешь материального вознаграждения? Как низко. Можно без преувеличения сказать, что эти слова раскрывают всю твою жалкую сущность.
— Тогда что ты сделаешь?
— Так-так... Я не стану распространять слухи о том, что ты пытаешься одеть Флору в одежду рабыни в Dragon Quest V.
— Слыхом о таком не слыхивал!
Да и зачем вообще распространять такие слухи.
Жестокая она.
— Хотя, что ты не можешь, и так понятно, если хорошенько подумать... Это и обезьяне будет ясно, хотя в твоём случае, наверное, и собаке.
— Секундочку! У тебя лицо, будто ты ловко шутканула, но покажи хоть одно чем я похож на собаку!
— И правда, — хихикнула Сендзёгахара. — Это было бы грубо по отношению к собакам.
— Ар!
Приплести такую клишированную, не иначе как банальную фразу... язык у неё определённо подвешен в плане брани.
— Ну ладно тогда. Такой трус должен по-быстрее вернуться домой, поджав хвост, и играться со своим шокером, как обычно.
— Что за извращенские игры!
Ты ведь совсем недавно отказалась распространять про меня всякие грязные слухи.
— Такому ничтожному существу, как ты, ничего не скрыть от моего надсмотрительного ока.
— Откуда ж в твоих словах столько жути?! У тебя хоть что-то святое осталось?!
Какая-то она совершенно непостижимая.
Кстати, правильнее было бы всевидящего.
— Да, Ошино. Почему вместо меня нельзя использовать вам... Шинобу? Как тогда с Ханэкавой.
— Шинобу-тян ушла спать, — честно ответил Ошино.
— …
Вампир, спящий по ночам...
Правда печально.
Ошино взял священного сакэ с подноса с подношениями и передал Сендзёгахаре.
— Э... Что это?