Даже если в этом мире освещены все тёмные уголки.
Тьма никуда не делась.
Остаётся только ждать возвращения Сендзёгахары.
— Странности... На самом деле я не особо в них разбираюсь. А ты, Хачикудзи? Хорошо знаешь всяких ёкаев и чудовищ?
— М-м, вовсе нет, — ответила после странного колебания Хачикудзи. — Знаю только ноппэрапон35.
— О, у Коидзуми Якумо...
— Надзиму.
— Не надзимуй тут.
«Мудзина»36.
Думаю, нет таких людей, кто не знал бы этой истории.
— Те ещё страшилища...
— Ага. Но никаких других я не знаю.
— Ну и ладно. Фиг с ними.
Ну, если говорить о ёкаях.
То мой случай с вампиром... Нет, неважно.
Касательно людей в подобном.
Проблема в концепции.
Проблема куда глубже...
— Хачикудзи... Мне не очень понятно, отчего ты так хочешь встретиться с мамой? Если честно, не вижу причины заходить тебе так далеко.
— Думаю, любой ребёнок хочет встретиться со своей мамой, это обычное желание... Разве нет?
— Ну, так-то оно так.
Так-то оно так.
Если б у неё была какая-то необычная причина, то я непременно смог бы докопаться, почему же Хачикудзи повстречала улитку, но, похоже, никакой чёткой причины нет. Просто импульсивное... не знаю как сказать, по принципу чем-то схоже с инстинктом.
— Арараги-сан, ты же живёшь вместе со своими родителями? Тогда тебе не понять. Тем, кто полны этим, не понять тех, кому не достаёт. Те, кому не достаёт, хотят этого. Когда станешь жить отдельно, Арараги-сан, ты наверняка захочешь встретиться с родителями.
— Так, значит?
Определённо так.
Роскошная проблема.
«Братик, вечно ты такой»
— И если говорить с точки зрения таких как я, то я завидую близости твоих родителей, Арараги-сан.
— Вот как...
— Я «за» перед «висть» завидую.
— Вот как... Но ты немного ошибаешься в этом.
Интересно, что бы сказала Сендзёгахара, если б услышала положение Хачикудзи... Хотя нет, она наверняка ничего не сказала бы. Она вряд ли станет сравнивать Хачикудзи с собой, как я делаю сейчас.
Её положение куда ближе, чем моё.
Краб и улитка.
Оба обитают у воды?
— Ты сейчас так говорил, будто не любишь своих родителей, Арараги-сан, неужели это правда?
— А, да нет. Просто... — начал было я, как вдруг мне подумалось, что о таком с детьми не поговоришь, однако я уже начал да и к тому же услышал положение Хачикудзи и остановиться только потому, что мой собеседник — ребёнок, не мог, поэтому продолжил: — Я вообще-то был очень хорошим ребёнком.
— Врать плохо.
— Я не вру...
— Вот как? Ну пусть не врёшь. Ложь это такой диалект.
— Типа из деревни лжи?
— Я из деревни правды.
— Ясно. Ну, я может, и не говорю в такой больно вежливой манере как ты, но я хорош в учёбе, хорош в спорте, не вытворяю ничего непристойного, к тому же как и любые другие парни не слова против родителям не сказал, я благодарен за воспитание.
— Неплохо. Просто великолепно.
— У меня есть две сестры, они чувствуют тоже самое, у нас хорошие отношения в семье, только после экзаменов в старшую школу я немного перенапрягаюсь.
— Перенапрягаешься?
— …
Вдруг повторила с пониманием.
Неужто она такой хороший слушатель?
— Я напрягся, чтобы поступить в школу, которая выше моих способностей... И поступил.
— Это же хорошо. Поздравляю.
— Нет тут ничего хорошего. Было бы хорошо, если б я один раз напрягся и на этом всё, но в итоге мне просто не угнаться за остальными. Я откровенно отстаю от умников школы, и тут никаких шуток. К тому же все, кто туда ходит, такие серьёзные... Такие как я или Сендзёгахара — исключение.
Даже то, что сама серьёзность, Ханэкава Цубаса, яшкается с таким как я уже само по себе исключительный случай. Похоже, лишь у неё достаточно способностей, чтобы преодолеть это.
— Тогда-то и всё пошло наперкосяк. Конечно, ничего особого не произошло. Ни в матери, ни в отце ничего не поменялось, ничего не поменялось ни во мне, ни дома... однако появилась какая-то неловкость, невыраженная словами. Стоит такому один раз проявиться, и оно уже никуда не уйдёт. Поэтому мы в конце концов стали так присматривать друг за другом и...
Сёстры.
Две мои младшие сестры.
«Братик, вечно ты такой»
— И из-за это я, наверное, никогда не смогу вырасти. Никогда не вырасту и так и останусь ребёнком... вот.
— Ребёнком? — переспросила Хачикудзи. — Ну, я такая же.
— Не думаю, что я такой же как ты. Хоть я и вырос телом, но сознанием, похоже, остался на том же уровне.
— Арараги-сан, ты своими словами оскорбляешь леди. Между прочим, я самая рослая в классе.
— Конечно, грудь у тебя уже хорошо развилась.
36
Рассказ Лафкадио Хирна, также известного как Коидзуми Якумо. Из-за данной повести мудзину по ошибке принимаю за ноппэрапон.