…
У меня такое предчувствие, что в будущем меня ждёт преследование до самого порога смерти лишь потому, что я находился с ней в одном классе.
Как по мне, так самое опасное здесь — клей-момент.
— Н... Нет и нет. Не будет битвы.
— Не будет? Чего это?
В её голосе прозвучали нотки досады.
Но раскинутые руки она не убрала.
И жуткие орудия убийства, именуемые канцелярскими принадлежностями, по-прежнему посверкивали в свете ламп.
— Тогда в чём дело?
— Наверное, это только предположение. — говорю я. — Но думаю, что мог бы, так сказать, протянуть руку.
— Или ноги?
Я ведь от чистого сердца...
А она издевается.
Нет, скорее, она раздражена.
— Не шути со мной. Я говорила, мне не нужна ничья дешёвая жалость. Будто ты что-то можешь. Тебе стоит просто молча не обращать на меня внимания.
— …
— Доброту я тоже рассматриваю как попытку к нападению, — сказала она.
И взошла на одну ступеньку вверх.
Похоже, она серьёзна.
Колебаться не будет — по недавней встрече я уже достаточно понял. Более чем достаточно.
Поэтому.
Поэтому я без лишних слов завёл палец за край губ и потянул щёку.
Пальцем левой руки правую щёку.
Естественно, внутренняя часть правой щеки открылась.
— Э?..
Сендзёгахара удивилась. С лёгким шумом опали всё её убийственные канцтовары.
— Ты... Это, как это.
Это даже вопросом особо не назовёшь.
Да.
Вкуса крови уже нет.
Рана от степлера Сендзёгахары уже полностью зажила, не оставив и следа.
004
Это произошло на весенних каникулах.
На меня напал вампир.
В эпоху, когда на школьной поездке самое обычное дело поехать за границу, а скоростные поезда получили повсеместное распространение, об этом говорить несколько стыдно, но на меня напал вампир.
От её красоты кровь стыла в жилах.
Прекрасный демон.
Невероятно прекрасный демон.
Я до сих пор прикрываю воротником формы след на шее от её укуса. Надеюсь, к потеплению волосы уже отрастут... Но сейчас не об этом. Обычно, если на кого-то нападает вампир, то тут же на помощь приходит какой-нибудь специалист по вампирам, вроде охотника на нечисть, или христианского инквизитора, или вампира, который охотится на своих собратьев-вампиров, в моём же случае меня спас бомжеватого вида мужик, проходящий мимо.
И я каким-то образом вновь вернулся к человеческой жизни: спокойно переношу чеснок, кресты и солнечный свет, однако из-за побочного эффекта, а может и из-за его воздействия, моя физическая сила по-прежнему превышает человеческую. Хотя это касается не спортивных способностей, а способности к восстановлению, метаболизму. Не знаю, что было бы, если бы мою щёку разрезало канцелярским ножом, но восстановление после скобы не заняло и тридцати секунд. Хотя у животных и без этого быстро заживают раны в полости рта.
— Ошино... Ошино-сан?
— Да. Ошино Мэмэ.
— Ошино Мэмэ. Ха, какое моэ имя.
— Это только кажется. Ему уже за тридцатник.
— Да? Уверена, в детстве он был моэ-персонажем.
— Не оценивай так живых людей. Кстати, откуда ты знаешь, что такое «моэ» и «персонаж»?
— Пустяки, такое все знают, — невозмутимо ответила Сендзёгахара. — А персонажей вроде меня называют цундере, да?
— …
Я б сказал цундура.
Но оставим это.
От частной старшей школы Наоэцу, в которой мы с Ханэкавой и Сендзёгахарой учимся, на велосипеде около двадцати минут до частной вечерней школы, построенной в несколько отдалённом от спального района месте.
Построенной.
Несколько лет назад из-за крупной подготовительной школы, открывшейся рядом со станцией, эта школа обанкротилась и закрылась. Когда я узнал об этом четырёхэтажном здании, оно уже обратилось в руины, так что мне известны лишь слухи и рассказы.
«Осторожно».
«Частная территория».
«Не входить».
Тут и там стоят подобные знаки, и хотя здание окружает самая что ни на есть надёжная ограда, повсеместно мелькают дыры и разломы, так что пройти можно свободно.
В этих развалинах Ошино и живёт.
Взял да поселился.
С весенних каникул уже где-то с месяц.
— У меня уже попа болит. И ноги затекли. И юбка вся измялась.
— Мне-то что.
— Не уходи от ответа. А то отрежу.
— Что отрежешь?!
— Это мой первый раз, когда я еду на велосипеде вдвоём, разве тебе не стоит быть понежнее?
Ты же принимаешь доброту за попытку нападения, нет?
Противоречит себе же.
— И что же я должен сделать?