— Вот как...
— Я «за» перед «висть» завидую.
— Вот как... Но ты немного ошибаешься в этом.
Интересно, что бы сказала Сендзёгахара, если б услышала положение Хачикудзи... Хотя нет, она наверняка ничего не сказала бы. Она вряд ли станет сравнивать Хачикудзи с собой, в отличие от меня.
Её положение куда ближе, чем моё.
Краб и улитка.
Оба обитают у воды?
— Ты сейчас так говорил, будто не любишь своих родителей, Арараги-сан, неужели это правда?
— А, да нет. Просто... — начал было я, как вдруг мне подумалось, что о таком с детьми не поговоришь, однако я уже начал, да и к тому же услышал положение Хачикудзи и остановиться только потому, что мой собеседник — ребёнок, не мог, поэтому продолжил: — Я вообще-то был очень хорошим ребёнком.
— Врать плохо.
— Я не вру...
— Вот как? Ну пусть не врёшь. Ложь это такой диалект.
— Типа из деревни лжи?
— Я из деревни правды.
— Ясно. Ну, я может, и не говорю в такой больно вежливой манере как ты, но я хорош в учёбе, хорош в спорте, не вытворяю ничего непристойного, к тому же, как и любые другие парни ни слова против родителям не сказал, я благодарен за воспитание.
— Неплохо. Просто великолепно.
— У меня есть две сестры, они чувствуют то же самое, у нас хорошие отношения в семье, только после экзаменов в старшую школу я немного перенапрягаюсь.
— Перенапрягаешься?
— …
Вдруг повторила с пониманием.
Неужто она такой хороший слушатель?
— Я напрягся, чтобы поступить в школу, которая выше моих способностей... И поступил.
— Это же хорошо. Поздравляю.
— Нет тут ничего хорошего. Было бы хорошо, если б я один раз напрягся и на этом всё, но в итоге мне просто не угнаться за остальными. Я откровенно отстаю от умников школы, и тут никаких шуток. К тому же все, кто туда ходит, такие серьёзные... Такие как я или Сендзёгахара — исключение.
Даже то, что сама серьёзность, Ханэкава Цубаса, якшается с таким, как я, уже само по себе исключительный случай. Похоже, лишь у неё достаточно способностей, чтобы преодолеть это.
— Тогда-то и всё пошло наперекосяк. Конечно, ничего особого не произошло. Ни в матери, ни в отце ничего не поменялось, ничего не поменялось ни во мне, ни дома... однако появилась какая-то неловкость, невыраженная словами. Стоит такому один раз проявиться, и оно уже никуда не уйдёт. Поэтому мы в конце концов стали так присматривать друг за другом и...
Сёстры.
Две мои младшие сестры.
«Братик, вечно ты такой».
— И из-за этого я, наверное, никогда не смогу вырасти. Никогда не вырасту и так и останусь ребёнком... вот.
— Ребёнком? — переспросила Хачикудзи. — Ну, я такая же.
— Не думаю, что я такой же, как ты. Хоть я и вырос телом, но сознанием, похоже, остался на том же уровне.
— Арараги-сан, ты своими словами оскорбляешь леди. Между прочим, я самая рослая в классе.
— Конечно, грудь у тебя уже хорошо развилась.
— А?! Ты трогал?! Когда?!
Хачикудзи гневно уставилась на меня с поражённым видом.
Чёрт, с языка слетело.
— Ну-у... Во время драки.
— Шокирует даже больше, чем то, что ты ударил меня! — схватилась за голову Хачикудзи.
Похоже, правда шокирована.
— Эм... Это было не нарочно, да и всего на секунду.
— На секунду?! Правда-преправда?!
— Ага. Да и касался всего-то три раза.
— Тогда это никакая не секунда, как день ясно, что второй раз было уже нарочно!
— Это клевета. Просто несчастный случай.
— Ты украл моё первое касание!
— Первое касание?..
Так сейчас говорят?
А младшеклашки нехило продвинулись.
— Моё первое касание произошло первее первого поцелуя... Ты обратил Хачикудзи Маёй в распутную девицу!
— О, точно, Хачикудзи-тян. Я же совсем забыл дать тебе на карманные расходы, как обещал.
— Не говори про деньги сейчас!
По-прежнему держась за голову Хачикудзи затряслась всем телом, словно у неё под одеждой целый рой ос.
Как жалко.
— Да не убивайся так. Это же лучше, чем первый поцелуй с папой.
— Совершенно обычный случай.
— Ну ладно, тогда лучше, чем первый поцелуй со своим отражением в зеркале.
— Ни одна живая девочка так не сделает.
Хм.
Думаю, и неживая тоже.
— Гр-р.
Только убрав руки от головы, Хачикудзи тут же попыталась вцепиться мне в шею зубами. На весенних каникулах вампир так же пытался укусить меня, мурашки пробежали по коже. Мне удалось уклониться, схватив Хачикудзи за плечи. С угрожающим рычанием Хачикудзи заклацала зубами. Пока я раздумывал, что вроде был похожий персонаж в одной старой игре (такой шар на цепи43), я кое-как утихомирил Хачикудзи.
— Ф-фу-фу. Хорошая девочка.
— Я тебе не собачка! Или ты так иносказательно назвал меня грязной сучкой?!
— Но вообще такое чувство, что у тебя бешенство...
А у этой девочки неплохие зубки. Она смогла прокусить мою руку до кости, а между прочим наверняка у неё большинство зубов ещё молочные, и ни одного она не потеряла, все на месте. Они не только хорошие, но и невероятно крепкие.
— Арараги-сан, ты жуткий бесстыдник! Ни капли раскаяния! За касание нежной девичьей груди следовало бы кое-что сказать!
— Спасибо?..
— Ответ неверный! Требую извинений!
— Перед этим хотел бы упомянуть, что это произошло посреди боя, то есть, это можно назвать форс-мажором. Хорошо, что всё ограничилось грудью. Ханэкава же тоже говорила недавно. Ты поступила плохо, когда со всей дури так кусанула другого человека.
— Дело не в том, что плохо! Даже если я поступила плохо, сейчас я возмущена! Взрослый мужчина должен извиниться, даже если он прав, если девушка перед ним возмущена!
— Взрослые мужчины не извиняются, — сказал я, понизив голос. — Это снижает цену их душ.
— И это круто?!
— Или ты не сможешь простить меня без извинений? Простить, после извинения... Разве это не слишком большая честь для того, кто ниже тебя по статусу?
— Ты меня упрекаешь?! Ни капли раскаяния... Я всерьёз разозлилась... Я добрая и нежная, но изобью как святая!
— Фига себе добрая и нежная...
— И я не прощу, даже если извинишься!
— Да что ужасного-то. Мир не рухнет.
— Ух, Арараги-сан, задерзил?! Нет, дело не в том, что мир не рухнет! А что если они увянут и так до конца и не вырастут?!
— Говорят, они растут, если их помять.
— В такую чушь верят только парни!
— И мир сразу как-то поскучнел...
— Вот, значит, как? То есть, до этого ты, Арараги-сан, постоянно мял груди женщин, прикрываясь этими слухами? Отвратительно.
— К сожалению, ни разу не представилось.
— Так ты девственник.
— …
Уже и младшеклашки знают о таком?
Они уже не продвинулись, они дошли.
И сразу как-то мир пожутнел...
Ну, даже если я и убиваюсь тут о судьбе молодого поколения, но если вспомнить, то в пятом классе начальной школы я и сам знал всё это. Просто какая-то внезапная тревога за поколение младше своего.
— Гр-р! Гр-р-р! Гр-р-р-р-р-р-р-р!
— Ой, а, прекращай! Это опасно!
— Меня лапал девственник! Я осквернена!
— Да какая разница, кто тебя лапал!
— Я хотела, чтоб мой первый был искусным! А вместо этого получила тебя; мои нежные девичьи мечты разрушены!
— Что это за фантастический бред?! Только у меня зародилось чувство вины, как тут же исчезло!
— Гр-р-р! Гр-гр-гр!
— Ах, да ладно уже! У тебя, похоже, и правда бешенство! К чёрту все эти чёлки по брови и игровые укусы! Я тебя сейчас так помну, мигом забудешь о первых поцелуях и прочей лабуде!
— Яй?!
Хочется верить, что этот старшеклассник, который забыл, что его противник — младшеклассница, и изо всех сил домогался до неё, не я.
Но это я...
К счастью, Хачикудзи Маёй выказала больше сопротивления, чем я предполагал, и по всему телу у меня остались следы от её ногтей и зубов, так что у нас всё окончилось, так и не подобравшись к главному. Уже через пять минут после начала старшеклассник и младшеклассница, тяжело дыша, сидели на скамейке мокрые от пота, и ни слова не прозвучало между ними.