Закинула удочку...
— Расслабься. На самом деле я не испытываю такой благодарности к тебе, Арараги-кун.
— Правда?..
Э-э.
Это как это?
— Ведь ты, Арараги-кун, спасаешь любого.
«Тем утром на лестнице я не столько почувствовала, сколько узнала, Арараги-кун», — бегло добавила Сендзёгахара.
— Хоть и не потому что я, но и не должна быть я. Если бы ты спас, например, Ханэкаву-сан, и я бы увидела это со стороны, то всё равно бы почувствовала в тебе что-то особенное. Даже если особенная не я, но думаю, очень приятно, что особенный ты, Арараги-кун. Ну... это несколько громко сказано, но, если говорить прямо, мне просто весело говорить с тобой.
— Но мы столько не наговорили даже...
Какой там.
Мы вместе провели только этот понедельник, вторник, да и сегодня, и Сендзёгахара небрежно не обратила на это внимание и ведёт такие речи. Понедельник, вторник и сегодня — только и всего.
Не больше трёх дней.
Хоть мы и учимся в одном классе уже три года...
Мы практически чужие люди.
— Да, — без возражений согласилась Сендзёгахара. — Поэтому я хочу говорить с тобой дольше.
Дольше, больше времени.
Чтобы узнать.
Чтобы полюбить.
— Не думаю, что это какая-то дешёвка, вроде любви с первого взгляда. Но я и не настолько терпелива, чтобы ждать, пока всё подготовится. Как же сказать... Да, чувствую, я готова приложить все усилия, чтобы любить тебя, Арараги-кун.
— Вот как...
Если ты так говоришь, я согласен.
Возражения излишни.
Трудиться, чтобы продолжать любить, потому что само чувство любви это нечто очень побуждающее. В этом случае, наверное, хорошо, что Сендзёгахара высказалась так.
— В конце концов, думаю, это вопрос времени. На самом деле дружить уже хорошо, но мне этого мало. Я хочу сразу дойти до конца.
Похоже, я попал в сети сей жестокой девы.
Она продолжила:
— С тобой случается такое, потому что ты добр без оглядки, Арараги-кун. Это рефлексия и самокара. Но не нужно волноваться, я вижу различия между этими чувствами и благодарностью. По крайней мере, у меня появилось много идей о тебе за всю эту неделю.
— Идей?..
— Они заполнили всю неделю.
Такие откровенности.
И чем же я занимался в этих идеях Сендзёгахары...
— Да, представь это, как на своё несчастье попасться на глаза деве, настолько изголодавшейся по любви, что она готова влюбиться в любого, кто хоть немного добр к ней.
— Ясно...
— Тебе не повезло. Проклятые привычки.
Она даже готова принизить себя?
И сама столько высказала.
Даже такое.
Чёрт, отвратительно.
Как же я жалок.
— Так вот, Арараги-кун. Хоть я столько всего сказала...
— Чего?
— Если ты откажешь мне, я убью тебя и сбегу.
— Это же обычное убийство! Ты тоже должна умереть!
— Это то, что называют серьёзностью.
— Ох, ясно...
Выдох словно с самых глубин сердца.
Серьёзно.
Она непостижима.
За три года в одном классе всего три дня, сколько ушло впустую. Серьёзно, Арараги Коёми просто невероятную кучу времени потратил впустую.
Я попал в её сети.
И, думаю, это правда хорошо.
Арараги Коёми правда рад, что попал в сети Сендзёгахары Хитаги.
— Если ты трусливо ответишь, что хочешь немного подумать, я буду презирать тебя до конца твоих дней, Арараги-кун. Не стоит так позориться перед девушкой.
— Понятно... Думаю, сейчас это было бы слишком некрасиво. Но Сендзёгахара. Могу я поставить одно условие?
— Какое? Хочешь целую неделю наблюдать, как я убираю нежелательные волосы?
— Это определённо одно из самых отвратительнейших желаний за сегодня!
Определённо и по времени и по цели.
Через несколько секунд я повернулся к Сендзёгахаре.
— Условие, ну, или скорее даже обещание...
— Обещание... Какое?
— Сендзёгахара. С этого дня ни за что не делай вид, будто видишь невидимое или не видишь видимое. Ни за что. Если что-то странно, говори это прямо. Не нужно такой заботы. Из-за нашего опыта, из-за наших знаний, и я и ты должны будем нести это бремя, потому что знаем, что подобное существует. Поэтому, если наши взгляды разойдутся, то сразу говори мне. Пообещай это.
— Без проблем.
Невозмутимый вид Сендзёнахары как обычно нисколько не изменился, но тем не менее я определённо смог почувствовать в этом слишком быстром, почти поспешном без запинки ответе.
Самокара?
Возможно, привычки.
— Тогда пойдём. Уже совсем темно и эм... Думаю, в таком случае, мне следует проводить тебя.
— На этом велосипеде нельзя ездить вдвоём.
— Тут есть палки, так что вдвоём можно, а втроём уже нет.
— Палки?
— Палки для ног. Не знаю, как они называются... в общем, на заднем колесе стоят. Можно встать на них. А руки положить переднему на плечи. Можем решить, кто спереди в камень-ножницы-бумага. Раз улитки уже нет, то вернёмся по нормальному. Да и не помню я ту дорогу, по которой мы пришли... Сендзёгахара, давай...
— Подожди, Арараги-кун.
Сендзёгахара не двинулась с места.
Продолжая стоять на месте, она взяла меня за запястье.
Сендзёгахара Хитаги уже довольно давно чурается касаться других людей, и потому такое касание, конечно, было для неё впервые за долгое время.
Касается.
Видит.
Значит, мы есть.
Вместе.
— Думаю, мне нужно сказать это.
— Сказать?
— Я не потерплю компромиссных отношений.
— А, вот что.
Думаю.
Отвечать на английском девушке, желающей дойти сразу до конца, было бы глуповато. И с другими языками у меня всё очень поверхностно, да и было уже это.
И тогда.
— Надеюсь, оно станет популярным.
— А?
— Торэ Сендзёгахары.
Во всяком случае, большей частью здесь.
Предположение Ханэкавы ударило в самое яблочко.
Похоже, эта староста всё-таки знает всё.
009
Эпилог, или скорее, кода.
На следующее утро двое моих младших сестёр, Карэн и Цукихи, как обычно разбудили меня. Раз они пришли будить меня, значит, похоже, мои извинения близкие к безоговорочной капитуляции всё-таки возымели успех, и гнев этих двоих сошёл на нет. В этом году мне уже ничего не сделать, но я пообещал, что в следующем ни за что не уйду из дома в День матери. Скорее всего, и это тоже помогло. Ладно, понедельник. Никаких праздников, самый обычный будний день. Перекусил за завтраком и направился в школу. Не на горном велике, а на том, который с корзинкой. Сендзёгахара с сегодняшнего дня должна снова посещать занятия, и от этого педали крутятся куда легче. Однако на спуске недалеко от дома, я едва не наехал на беззаботно прогуливающуюся девочку и в спешке затормозил.
Чёлка по брови и два хвостика.
На спине огроменный рюкзак.
— О... Аараги-сан.
— «Р» забыла.
— Прости. Оговорилась.
— Почему ты здесь?
— А, ну, как сказать...
Девочка со смущением ниндзя, чья маскировка провалилась, улыбнулась.
— Э-эм, знаешь, Арараги-сан, благодаря тебе я перешла из призрака места в бродящего духа. Поднялась сразу на две ступени.
— Э-э...
Я поражён.
Каким бы фривольным и легкомысленным не был специалист Ошино, услышь он это, то тут же бы рухнул в обморок от такой обезоруживающей фантастической логики.
В любом случае, хоть мне и есть, что ей сказать, но я должен заботиться о посещаемости, и потому мне нужно идти, чтобы не опоздать, так что я ограничился парой-тройкой слов и снова взобрался на велосипед.
Она заговорила:
— Эм, Арараги-сан. Я думаю какое-то время побродить здесь, так что... — она заговорила. — Если увидишь, можем поболтать.
Без сомнений, эта история с хорошим концом.