— Ага. Я придумала.
Камбару гордо выпятила грудь.
Сама придумала...
Давно не чувствовал такой жалости...
— Было непросто. Кстати, я ещё и для себя придумала, «Гамбару11 Суруга-тян», но, к сожалению, оно не зашло.
— Весьма сожалею.
— Вот как. Вы жалеете меня?
Ох.
Ну у тебя и чувствительность.
— Вы добросердечны, Арараги-сэмпай. Ну, знаете, сейчас мне подумалось, что это длинновато для прозвища, ничего не поделаешь.
— Боюсь, твой самоанализ немного сбоит.
Похоже, в средней школе Камбару окружали исключительно хорошие люди.
Включая и тогдашнюю Сендзёгахару...
— Ну, может быть. Ну ладно с Вальхалакомбо, вы, Арараги-сэмпай, весьма догадливый, объяснение может немного запутанное, но Сендзёгахара-сэмпай и я в средней школе... Нет, перед рассказом вы должны сначала увидеть это. Именно за этим я потратила ваше драгоценное время и заставила прийти к себе домой.
— Хочешь, чтобы я увидел? А, ясно. Значит, это находится у тебя дома, раз мы не могли поговорить в школе.
— Нет, не совсем, мы не остались в школе, чтобы не пересекаться с людьми... Я бы не хотела, чтобы это кто-то ещё видел.
И Камбару распустила белую повязку на левой руке. Она сняла застёжку и круговыми движениями начала разматывать бинт от самых пальцев и по порядку...
Вспомнилось.
Прошлой ночью.
Когда измяло велосипед, когда разломало бетонную плиту, когда пробило мои внутренности...
Всё это кулаком левой руки.
— Честно говоря, я бы вообще не хотела это кому-то показывать. Я ведь девочка, как никак.
Полностью размотав повязку, Камбару задрала рукав формы. И тогда я увидел, как по её тонкой нежной руке начиная от локтя протянулась костлявая с чёрной шерстью, словно принадлежащая дикому зверю, левая рука.
Дырки в порванных перчатках.
Зверем попахивает.
— Ну, как-то так.
— …
Очевидно, это не какая-то перчатка и не маппет. Ни длинна, ни тонкость совершенно не неестественны, да и смысла нет в таком виде, на Золотой неделе я сам наблюдал нечто похожее, нечто отдалённое напоминающее, потому понимал.
Это не что иное, как странность.
Странность.
Нечто звериное, однако я понятия не имею чьё. Оно может принадлежать любому животному и одновременно ни одному. Оно похоже на что угодно и при этом никого не напоминало. Тем не менее, раз уж так говорить, пять пальцев, каждый достаточно длинный и на кончике каждого по ногтю...
Всё-таки это часть тела девушки, не думаю, что эпитет подходящий, но...
— Обезьянья лапа, — сказал я. — Похоже на обезьянью лапу.
Обезьяны.
Собирательное для млекопитающих приматов за исключением человека.
— Охо.
На лице Камбару отразилось какое-то даже восхищение.
А затем она хлопнула себя по согнутым коленям.
— Арараги-сэмпай, ваша наблюдательность не знает границ. Я тронута, у нас должно быть различна сама структура глаз. Понять истинную натуру лишь одним взглядом, у меня просто нет слов. Ваши познания в корне отличаются от моих простецких знаний, думаю, и нужды нет в дальнейших объяснениях.
— Не истолковывай всё по-своему!
Не останавливай объяснения на этом.
Выкладывай всё сразу.
— Я просто сказал, что увидел. Ничего я насквозь там не разглядел.
— Вот как? Но название рассказа Уильяма Уаймарка Джекобса — «Обезьянья лапа». В оригинале «The Monkey’s Paw», так что вы верно перевели. Тема «обезьяньей лапы» используется в различном медиа-контенте, да и сам образ тоже получил довольно обширное распространение...
— Ничего этого не знал, — честно признался я.
— Вот как? — удивилась Камбару. — Выдать правильный ответ, ничего при этом не зная, Арараги-сэмпай, думаю, вы избраны кем-то на Небесах. Разглядели саму суть даже без малейшего представления.
— Ну, мне часто говорят, что у меня интуиция хорошая.
— Как я и думала. Да, думаю, мне можно гордиться собой, но не так, как вам, Арараги-сэмпай, я снимаю шляпу, моя интуиция ещё не достигла таких безумных высот.
— Ясно...
Но думаю, твои высоты превосходят все безумия.
Я ещё раз посмотрел на её левую руку.
Звериная лапа — обезьянья лапа.
— М-можно потрогать?
— Да. Сейчас, она в порядке.
— Я-ясно...
Получив разрешение, я мягко коснулся запястья Камбару.
Робко, боязливо.
Материальная, чувствительная... тёплая, есть пульс.
Живая.
Всё-таки эта странность из типа живых странностей.
Камбару Суруга со спокойной душой показала комнату в таком состоянии, но такую левую руку ей показывать не хотелось... конечно, вывих на самостоятельной тренировке это всего лишь уловка. Повязка не защищала ранение, она скрывала руку... Думаю, могло показаться странным, что она с вывихом совсем не старалась беречь левую руку... Хотя, как-то поздновато уже для убедительных рассуждений.