004
Сендзёгахара — два года, я две недели.
Ханэкава всю Золотую неделю.
Хачикудзи, точно и не узнаешь.
Период встречи со странностью. Время необычного опыта. Период и время ужасного опыта, которого никак не назвать обычным.
Например, Арараги Коёми.
Мой случай.
В наши дни, в обществе двадцать первого века, я стал, стыдно так, что сквозь землю провалиться хочется, жертвой древнего вампирского обряда — меня охватил страх и ужас, от которого кровь стынет в жилах, а затем легендарный сакраментальный вампир выжал из меня всю эту кровь до дна.
Выжал, иссушил.
И я стал вампиром.
Пугался солнечного света, страшился крестов, избегал чеснока и не переносил святой воды, такова цена за силу в разы, в десятки, в сотни, в тысячи выше человеческой, но в цену ещё и входит непрекращающееся чувство жажды человеческой крови — становишься тем самым ночным бродягой из манги, аниме и фильмов. О да, реальные вампиры самые настоящие читеры. Нынешний вампир спокойно расхаживает в полдень по улицам, носит на шее крестик, ест пельмени с чесночным соусом и запивает их святой водой и при всём этом сохраняет свои сверхчеловеческие способности — вот вам и общепринятое мнение.
Но тем не менее.
Всё-таки то, что вампир обязан пить человеческую кровь, остаётся неизменным.
Демон, сосущий кровь, — вампир8.
В конце концов меня спас из этого ада проходящий мимо мужик, не охотник на вампиров, не член христианской инквизиции, не вампир, который охотится на своих собратьев-вампиров, обычный мимо проходящий мужик, Ошино Мэмэ, парень в развязной гавайской рубахе — однако те две недели от этого никуда не исчезли.
Демон.
Кошка.
Краб.
Улитка.
Но не стоит забывать, что между этими тремя и мной есть принципиальная разница. В частности, между случаями Сендзёгахары Хитаги и Арараги Коёми есть значительное отличие.
И это не разница в продолжительности.
Несмотря на многие потери.
«Не хочу возвращаться», — сказала она.
Но это не было необходимым или нужным, но даже если Сендзёгахара захочет, сможет ли она вернуться к тем временам?
Потому что Сендзёгахара... два года, полностью отрицала общение с другими людьми, ни с кем не пересекалась в классе, два года Сендзёгахара Хитаги была такой, и теперь, по прошествии двух лет, ничего не изменилось.
Ничего не изменилось за малым исключением — меня.
Арараги Коёми стал особым случаем, особенным для Сендзёгахары, кроме этого, по правде говоря, Сендзёгахара нисколько не изменилась.
Что до, что после, никакой разницы.
Только теперь в медкабинет не ходит.
И физкультуру не пропускает.
Спокойно читает в углу класса. Даже в центре класса, среди одноклассников, это чтение воздвигает вокруг неё прочную стену...
Если честно, только со мной говорит.
И обедает со мной.
Но тем не менее она, болезненная и спокойная отличница, сидит в центре класса. Одноклассникам не заметить такого незначительного изменения в сторону выздоровления.
Ханэкава, староста, была искренне рада и считала это огромным скачком, но я не чувствовал в этой сцене чего такого позитивно-радостного.
Не потерянное.
А скорее, отброшенное.
Хотя итог тот же самый.
Но не стану говорить, будто понимаю всё, с чем бы не встретился, я бы вряд ли понял суть, да и не думаю, что мне стоит вмешиваться.
Не думаю, что совать нос и лезть, — правильно.
Но не могу не думать.
О Сендзёгахаре.
Теперь она уже не носит степлер с собой... Это прогресс, это изменение, разве это не хорошо, разве это не даст подвижку большему продвижению?
Не только ко мне.
Если она и с другими...
— Алло?
— Да, простите за ожидание, Ханэкава у аппарата.
— …
Ну, на телефонный звонок так нормально отвечать, но не странно ли так отвечать на звонок по мобильному?
Ханэкава Цубаса.
Классная староста и лучшая ученица школы.
Девушка, рождённая стать старостой.
Староста старост, избранная богами, сначала я придумал это в шутку, но за два месяца работы помощником старосты, я со всей отчётливостью осознал настолько это оказалось точное выражение, без грамма смеха. Знания, конечно, крайне важны для человека, но я предпочёл бы этого не узнавать.
— Что случилось? Нечасто ты мне звонишь, Арараги-кун.
— Да ничего... Ну, то есть, хотел кое-чего спросить у тебя.
— Хотел спросить? Это хорошо. О! О программе культурного фестиваля? Но до конца экзаменов лучше не забивать голову фестивалем... Это не слишком для тебя, Арараги-кун? Конечно, все обязанности я возьму на себя. Или ты хочешь изменить программу? Думаю, будет трудно, заявку мы ведь уже подали. О, неужели этих изменений не избежать? Тогда надо действовать быстро.
— Дай хоть слово сказать...
Она реально из тех, кто сведёт весь разговор к своему.
Со всей мощью своего недопонимания она тараторила, словно заклинание читала.
И слова не сказать.
Восемь вечера.
Я возвращаюсь из дома Сендзёгахары в Тамикурасо, шагаю по асфальту, толкая велосипед за руль. Я катил велосипед, а не крутил педали не потому, что рядом Хачикудзи, и не потому, что ко мне бежит Камбару, просто мне захотелось немного поразмышлять.
В итоге мы так и прозанимались до восьми вечера.
Когда настало время ужина, я вдруг понадеялся, что Сендзёгахара, может, что-нибудь приготовит, но она и виду не показала в этом направлении. Когда я не вытерпел и намекнул, что голоден, она сказала: «Ясно. Тогда на сегодня закончим. Не забывай, что на улице проблемы с фонарями, так что будь осторожен по дороге. See you later, alligator9». И выпроводила меня. Её отец часто работает до поздней ночи, и Сендзёгахара Хитаги практически живёт одна, так что наверняка она умеет готовить...
Её хардкорность всё выше и выше.
Ну, сейчас я не так уж и голоден, так что едва ли не больше половины моих жалоб на голод были враньём.
Ладно.
Даже Сендзёгахара оставила попытки подтянуть меня, хотя бы, на средний балл, так что, сколько бы я ни размышлял, ничего продуктивного из моих размышлений не выйдет. Это почти самодовольство. Однако в этом мире есть то, что лучше закончить на самодовольстве, и то, что можно не заканчивать, этот случай из последних.
Так вот.
Правой рукой я придерживаю велосипед и, не прекращая шагов, набираю номер Ханэкавы. Уже девятый час... нормально ли звонить не так уж близкой девушке в такое время? Ну, чёрт его знает, но судя по реакции Ханэкавы всё в рамках приличия. Ханэкава сама серьёзность и поборница морали, так что она обязательно сказала бы мне, если я делаю что-то неподобающее.
— Э-эм. Наверное, это будет долгий разговор, ты сейчас не занята, Ханэкава?
— М? Занята? Занимаюсь слегка только.
— …
Ответила без колебаний и иронии, поистине староста старост, избранная богами.
И что это за занятия «слегка»?..
— Ну, тогда постараюсь побыстрее... Ханэкава, ты же в одной школе с Сендзёгахарой до этого училась? Как её там... в средней школе Киёкадзэ?
— Ну да.
— Не припоминаешь одного кохая, на год младше, Камбару Суругу?
— Конечно, кто её не знает? То есть, я бы очень удивилась, если б кто-то не знал Камбару-сан. Даже ты ведь знаешь, Арараги-кун? Звезда школы, капитан баскетбольного клуба. Я даже ходила на пару её игр, чтобы поболеть за неё.
9
Cлова известной песни Bill Haley & Comets «See You Later Alligator», слова припева вошли в народ и стали присказкой при прощании.