— …
Тренировки Сендзёгахары меня пугают, но подготовка Ханэкавы пугает не меньше…
Впрочем. Я этого не сказал.
К тому же, для успешного поступления без помощи Ханэкавы не обойтись.
— Раз так, то думал на летних каникулах сходить на какие-нибудь курсы, не знаешь неплохие?
— Ну-у. Не знаю. Я к репетиторам никогда не ходила.
— Вот как…
Ох уж эти гении.
— Но я могу поспрашивать у друзей.
— Своей заботой просто спасаешь меня. Ну, на самом деле, наверное, в этом году мне не поступить, но если я буду готовиться весь год, то думаю, всё получится.
— Ты ещё не начал, а уже не веришь в себя. Нужно нацелиться на поступление… И когда собираешься сказать Сендзёгахаре-сан?
— Потому, если так рассмотреть… мне необходима и твоя помощь. В университете, в который собирается Сендзёгахара, есть несколько разных форм экзаменов, так что я выберу который с акцентом на математику…
— Ясненько.
Ханэкава накинула мне ещё один справочник.
— Вот. Ровно десять тысяч йен.
— Э, шутишь? Ты собрала ровно? Ты можешь так рассчитать?
— Обычное сложение же.
— …
Сложение, конечно, сложением, но… четырёхзначные числа в уме за разговором… Я верю в силу своих математических способностей, но… с таким уровнем арифметики я и рядом не стоял.
Что-то весь настрой испарился…
Остудила весь пыл.
Всю оставшуюся часть года я должен буду стараться вместе с неизмеримым комплексом неполноценности относительно Сендзёгахары Хитаги и Ханэкавы Цубасы…
Ну.
Остаётся только стараться.
— Кстати, Арараги-кун.
— Что-то серьёзное?
— Продолжение той истории. В развалинах храма вы увидели труп змеи, разрезанный на пять частей, что произошло дальше?
— Э… А, ты про то.
Я рассказал ей, когда мы готовились к Культурному фестивалю. Собирался просто передать, как поживает Ошино, но всё-таки это случилось только вчера, так что впечатление осталось сильное. Рассудив, что жестокое убийство зверька не очень приятная тема для разговора, я тут же остановился, но, похоже, Ханэкава заинтересовалась.
— Да ничего. Мы с Камбару похоронили эту змею… но потом прошлись ещё по округе, там таких трупов оказалось много.
— Много… трупов?
— Да. Повсюду изрезанные куски змей.
Пять или шесть в общем.
Мы уже перестали считать.
Даже бросили их хоронить.
Камбару серьёзно стало плохо.
— Мы тут же спустились с горы… затем в парке неподалёку пообедали бенто, которое приготовила Камбару. На удивление оказалось очень вкусно, но, когда я похвалил, она сказала, что ей помогала бабушка. Хотя скорее это Камбару помогала своей бабушке. На мой вопрос, что же она делала, Камбару ответила: «точила нож», «кипятила воду», «смотрела, чтобы кастрюля не перекипела. Ну, она всё равно перекипела». Наверное, слишком жадно, чтобы такая спортсменка ещё и хорошо готовила.
— Может и так. Но Камбару-сан действительно жаль. Если б не травма, она бы сейчас участвовала в турнире.
— …
Ох.
Точно, мы же скрываем это.
Едва всё не разболтал.
В Наоэцу истинную причину ухода Камбару Суруги знаю только я с Сендзёгахарой. Никто больше не узнает, и не думаю, что это что-то плохое.
Забавно, что после еды Камбару действительно стало лучше. У этой спортсменки превращение энергии явно идёт не как у всех.
— Ну… звучит кошмарно, Арараги-кун.
— Ага. Думаю, змей так убили для какого-то ритуала. Пугающего или даже мерзкого. А ещё развалины храма. А. Ты знала, что там есть храм, Ханэкава?
— Угу, — быстро кивнула она.
Как само собой разумеющееся.
— Северный храм белой змеи.
— Змеи? Интересно.
— Да, наверное, там поклонялись богу-змее. Мне известно только немного. Случайно узнала, потому что он неподалёку.
— Думаю, обычно никто о таком не знает, именно потому что это неподалёку… Похоже, разбираешься ты достаточно. Но это… Убивать змей там, где поклонялись богу-змее… Всё-таки это похоже на ритуал. Надо будет рассказать Ошино.
Странность.
У меня возникли опасения.
Но ещё и Сэнгоку.
Сэнгоку Надэко.
— …
Но разговор зашёл не в очень хорошую сторону.
Ханэкава не помнит своей встречи со странностью. Она знает, что чем-то обязана Ошино, но о том, как она была одержима кошкой и что тогда происходило, у неё нет воспоминаний. Не только из-за этого, но мне не хочется вовлекать Ханэкаву в дела со странностями. Ей не стоит знать о Сендзёгахаре, Камбару и даже Хачикудзи, ни сейчас, ни в будущем.
Я так думаю.
Потому что она хороший человек.
— Но Арараги-кун.
В данном случае мои опасения излишни.
— Я говорила не об этом. Кошмарно Камбару-сан.
— …
Скорее.
Мне лучше побеспокоиться за себя.
— К-а-м-б-а-р-у-с-а-н. Я сказала, что кошмарно про неё, — по буквам проговорила она.
И улыбнулась.
Такая улыбка даже страшнее…
— А-ага… Да, так внезапно… Но хорошо, что ничего серьёзного не произошло.
— Я не об этом, — серьёзным тоном сказала Ханэкава.
Она практически всегда говорит серьёзным тоном, но сейчас он особенно серьёзен.
— Не слишком ли ты близок с кохай своей девушки, Арараги-кун? Ты помог дружбе Камбару-сан и Сендзёгахары-сан, так что, в принципе, это хорошо. Но держаться за руки это слишком.
— Что я мог сделать. Она такая привязчивая.
— Думаешь, это достаточное оправдание?
— Ну…
Ни разу.
Как ни глянь.
— Ну, это же твой первый кохай, понять можно. В средней школе ты ведь не участвовал в клубах? Такая милая кохай это приятно. Или тебе просто понравились ощущения от груди Камбару-сан? Отвратительно, Арараги-кун.
— У-у…
Мне не нашлось, что возразить.
Это не так, но, если скажу, будет звучать фальшиво.
— Думаю, Камбару-сан чувствует себя потерянной после ухода из клуба, но разве ты не должен провести чёткую грань, Арараги-кун?
— Мгм.
— Ты помог воссоединить Вальхалакомбо, но будет не очень хорошо, если оно разрушится из-за тебя же, правда?
— Ну, ты права.
Бесхребетный.
Более чем «без».
— Ну, и в какой-то плане Камбару-сан, похоже, тоже не привыкла к общению с парнями. Может прозвучать странно, но из-за того, что она столько была звездой, ей и шанса такого не представилось.
— Может быть.
Она лесбиянка.
И любит Сендзёгахару.
Это тоже секрет.
— Ты тоже не очень хорош в общении с другими людьми, Арараги-кун. Но ты должен различать, что допустимо, а что нет.
— Но… Сендзёгахара сама сказала мне приглядеть за Камбару. «Не позволю, чтоб ты был груб с моей кохай». Словно какие-то властные отношения. Если это любовный треугольник, то равнобедренный. Сендзёгахара и Камбару тоже сказала позаботиться обо мне.
Да.
Здесь непонятны мысли Сендзёгахары.
О чём она вообще думает?
— Ох, вот как. Что-то такое, да? — сказала Ханэкава.
Она мягко потянулась ко мне. Её руки крепко схватили мою голову, чтобы я не шевельнулся. Я держу целую гору книг, так что стряхнуть её руки я не мог.
— Э? Ты чего?
— Всё хорошо.
Ханэкава слегка наклонила мою голову, и наши лица оказались прямо друг напротив друга. Глаза в глаза. Однако Ханэкава сомкнула веки. За стёклами очков слегка подрагивали ресницы. Её так же закрытые губы вдруг что-то прошептали…
— Э? Э? Э?
Ч-что это за ситуация?
Или скорее внезапный поворот?
Ханэкава староста, и я ей благодарен так же, нет, даже больше, чем Ошино… Но должен ли я?
Она сказала, всё хорошо…
Правда очки немного помешают… Нет.
Лучше уж ничего не предпринимать в такой ситуации!..