Хотя, наверное, так оно и есть.
Не из-за недавних слов Сендзёгахары, но я никогда в жизни не понимал и не понимаю и сейчас, какие вообще рассудительные чувства у умных людей.
— Из-за оплаты на обучение у меня не так много выбора. Было бы унизительно назвать это везением, но нет ничего определённого, что я хотела бы выбрать, потому, думаю, почувствую, когда придёт время.
— Куда бы ты ни пошла, ты везде останешься собой.
— Да. Но, — сказала Сендзёгахара, — по возможности, я бы хотела пойти тем же путём, что и ты, Арараги-кун.
— Ну... Это немного...
Я, конечно, рад слышать такое, но не нужно и говорить, что это физически невозможно...
Сендзёгахара согласно закивала.
— Невежество — преступление, но не глупость. Глупость это не преступление, а наказание. Если бы ты был таким же добродетельным в прошлой жизни, как я, то не стал бы таким, бедненький Арараги-кун. Сейчас я ясно представляю себе чувство муравья, глядящего на застывшего в заморозках кузнечика. Ты заставил меня почувствовать себя насекомым, браво, Арараги-кун.
— …
Спокойствие...
Возражения только ухудшат дело...
— Всё станет лучше, после твоей смерти. Труп кузнечика станет ценной пищей для муравья.
— В следующий раз встретимся в суде!
Не стерпел.
С выдержкой у меня плохо.
— Но даже так, Сендзёгахара, если мы будем заниматься разным, это же не значит, что наши пути разойдутся?
— Не значит. Да. Но что, если мои чувства изменятся в университете, полным свиданий вслепую?
— А ты намерена полностью испить студенческой жизни!
— А что тогда? После выпуска станем жить вместе? — без колебаний высказала она. — Тогда мы будем проводить больше времени вместе, несмотря на разные занятия.
— Ну... Звучит неплохо.
— Не плохо? Что это значит?
— Я хочу. Давай так и сделаем.
— То-то же, — сказала она и как ни в чём не бывало опустила взгляд в учебник.
Она приняла безразличный вид, и на первый взгляд это казалось обычной шуткой, но уж я-то понимал, что она не из тех, кто станет шутить в такой момент.
Всё-таки она Сендзёгахара Хитаги.
Наверняка продумала всё до мелочей.
Или не до мелочей, скорее всего, нужно понять, что Сендзёгахара действительно всерьёз думает обо мне. Обычно, школьные парочки так не продумывают свои отношения.
Но что такое встречаться?
Устное соглашение, никаких гарантий.
Эх.
До этого с девушками я не встречался, и мало того, что не знаю как действовать, так я не понимаю, как следует реагировать в подобных ситуациях.
Ни малейшего понятия.
Всё-таки надо было играть в галге.
Была бы какая-то опора.
Но в отличии от игры после захвата всё совершенно непонятно.
— Ты так часто вздыхаешь, Арараги-кун. Ты знаешь, что с каждым вздохом теряешь частичку счастья?
— Тогда я уже потерял тысячу частичек счастья...
— Мне не интересно, сколько ты частичек счастья потерял, я бы предпочла, чтобы ты так не вздыхал передо мной. Наводит тоску.
— Опять гадости говоришь.
— Любовную тоску.
— Даже не знаю, что и ответить...
Я почувствовал её едва заметную радость.
Снова ловушка.
— Кстати, знаешь что, Арараги-кун? — проговорила Сендзёгахара. — Я никогда не расставалась с парнями.
— …
Нет, ну слышали, да?
Прозвучало, будто она жутко популярна у парней, но на самом деле она открыто заявила, что у неё опыта в отношениях — ноль.
— Поэтому, — она продолжала. — Я не собираюсь расставаться с тобой, Арараги-кун.
Всё такой же невозмутимый вид. И бровью не повела. Может показаться, что у неё и вовсе не существует эмоций. Но всё-таки, думаю, она не может ничего не чувствовать.
Два года.
Между средней и старшей школой, когда не была ни среднеклассницей, ни старшеклассницей, когда ещё не начались весенние каникулы, Сендзёгахара Хитаги полностью закрылась от других людей. Вполне естественно, что она не помнит, как нужно общаться, и уже ничего не сделать с тем, что она негативна больше обычного и сдержана больше необходимого. Она словно ловкая и осторожная бродячая кошка... Хотя, если кто и кошка, то это Ханэкава.
Мы оба не знали, что нужно делать.
— Эй, Сендзёгахара.
— Что такое?
— Ты ещё носишь с собой степлер?
— Хм... В последнее время нет.
— Вот как.
— Как беспечно.
— Беспечно?
Если так, то это уже прогресс.
Несколько странно из-за таких изменений называть её цундере, но раз уж такой у неё характер...
М-м, точно.
До того, два года назад, Сендзёгахара...
— В средней школе ты же была асом клуба лёгкой атлетики?
— Угу.
— Не хочешь снова заняться?
— Нет. Незачем, — быстро, практически мгновенно, ответила Сендзёгахара. — Не хочу снова возвращаться к тому времени.
— Хм-м...
В средней школе Сендзёгахара была общительной и неприхотливой, ко всем относилась по-доброму, не чуралась прилагать усилия, ас легкоатлетического клуба — полная энергии и жизни. Это лишь слухи, но слухи весьма правдивые.
Это изменилось перед поступлением в старшую школу.
А через два года.
Изменения ушли.
Изменения ушли, но далеко не всё вернулось.
И сама она не собирается возвращаться.
— Не вижу ни необходимости, ни пользы, более того, думаю, уже поздновато возвращаться — ноша сильно возросла. Вдобавок, я уже в третьем классе. Но почему ты спрашиваешь, Арараги-кун?
— Да просто было интересно, какой ты была, когда занималась спортом... Ну, с таким перерывом, думаю, и правда не стоит.
Если при слове «кошка» вспоминается Ханэкава Цубаса, то при слове «спорт» у меня в голове всплывает Камбару Суруга, и с этим вопросом мне тут же вспомнилась эта кохай... Но я сразу же забыл о ней.
С виду-то с виду, но...
Действительно хорошо закрывать глаза на своё прошлое?
Всё-таки сейчас Сендзёгахара...
— Не волнуйся. Я не буду заниматься спортом, но продолжу следить за фигурой.
— Нет, я спрашивал не поэтому.
— Разве тебя не привлекло это гибкое и своенравное тело, к которому никогда не прикасался мужчина?
— Звучит, словно меня только тело и интересует!
Вообще, своенравное тело...
По-другому как-то нельзя было сказать?
— Так. Значит, тебя интересует не тело, — разыгрывала невинность Сендзёгахара. — Тогда, ты сможешь какое-то время потерпеть.
Она об этом?
Если так, то выбрала она больно окольный путь, довольно уклончивые слова, словно она не могла сказать всё прямо.
Чувство нравственности.
Думаю, всё-таки не только оно, но...
— Ах да. Надеюсь, ты, Арараги-кун, не из тех бесстыдников, которые, отведав еды шведского стола, по-простофильски высказываются, вроде «съел всё, за что платил» или «жаль, что не съел побольше», хоть и платят одинаково, сколько бы ни заказали.
— …
Понятия не имею, что она подразумевала под этой аллегорией, но наверняка хотела меня приструнить, это уж точно...
Она сдержана в отношениях.
Осторожна в отношениях со мной.
Если так, то упорствовать не буду.
Всё-таки я не очень понимаю, что значит встречаться, но раз уж начал встречаться, значит, наверное, нужно посвятить себя этому.
— А, точно.
Я решил всё же спросить Сендзёгахару о Камбару Суруге. Ну, на самом деле меня не так уж сильно это беспокоило, да и я думал, что просто нет нужды говорить об этом, потому хотел просто промолчать, чтобы не волновать Сендзёгахару, но если недавние предположения Хачикудзи, основанные на ощущениях младшеклассницы, о поведении Камбару Суруги могут хоть в какой-то степени отражать истину, то промолчать своей (вроде как) девушке было бы несколько нечестно.
Недавно мне она вспомнилась.
К тому же, кое-что меня ещё беспокоило.
— Эй, Сендзёгахара