Но, к сожалению, на ней жакет. Одним лишь штанам не хватает финального штриха… точнее, точки. Для короткого взгляда это слишком сильно.
Неужто нельзя как-то убрать этот безвкусный жакет?
Как в «Ветре и Солнце20».
— Эй, Ханэкава.
— Что?
— Нет — Ханэкава-сама.
— «-сама»?
— Позвольте принять ваш жакет.
— …
Ох.
Лицо у неё стало невесёлым.
Я принял вид официанта изысканного ресторана, встречающего гостью, но это явно не подходило площадке под открытым небом.
— Арараги-кун.
— Да?
— Я разозлюсь.
— Прости…
Мощное чистое сияние серьёзности.
Захотелось пасть ниц.
— Ладно, закончим с шутками, что у тебя стряслось, Ханэкава? В смске ничего конкретного… головная боль всё-таки?
— Да, головная боль… — медленно заговорила Ханэкава. — Только её уже нет…
— Эм? Нет?
— Голова болеть перестала…
Ханэкава словно бы подбирала слова.
Даже не подбирала, ей словно нужно было создать новые, чтобы выразить то, что хочет сказать.
Вообще, если честно, предсказание оказалось удачным.
Для меня.
— Эм, Арараги-кун. То, что было на Золотой неделе. Я… вспомнила.
— Вот как?
Головная боль.
Значение головной боли.
— Нет, не так. Вспомнила, что я забыла… Что-то тогда происходило, но как я ни стараюсь вспомнить, всё будто в тумане.
— А, ну это да. Было бы странно, если б ты всё вспомнила.
Скорее даже, вспомнить забытое странно. Ханэкава не должна вспоминать те девять дней кошмара…
Но тем не менее.
— До этого… я неясно понимала, что ты и Ошино-сан спасли меня, но… Но было что-то странное. Как вы меня спасли и от чего я совершенно не помню… словно всё происходило под каким-то гипнозом.
— Гипнозом?..
Тут совершенно другое.
Хотя мысль, конечно, верная.
— Хорошо я себя ещё не чувствую, но хорошо, что могу вспомнить. Наконец как должно отблагодарю тебя и Ошино-сана.
— Но всё-таки мы не спасали. Ошино же говорит…
— Люди сами спасают себя, да?
— Да.
Всё так.
Я не сделал ничего.
Вообще, в деле кошки лучше всех сработала Шинобу, так что если Ханэкаве и стоит кого-то благодарить, то не меня и не Ошино Мэмэ, а златовласую девочку, Ошино Шинобу.
— Кошка, — сказала Ханэкава. — Кошка, вот.
— …
— Я вспомнила: тогда была кошка. И ты был рядом, Арараги-кун с этой кошкой. Да… вот что вспомнила.
— Тогда ещё была ты.
— М?
— Неважно, но Ханэкава, ты же позвала меня не потому что просто вспомнила?
Даже если у меня и решились проблемы с посещаемостью, Ханэкава никогда бы не заставила меня пропускать школу только из-за этого.
Она не просто вспомнила, есть что-то ещё — то, за чем должны следовать воспоминания.
— Да, — подтвердила Ханэкава.
Всё-таки решительность поведения от упадка духа не зависит. Нельзя и сравнить с позавчерашним разговором с Сэнгоку.
— Странность?
Странность.
Странность, которая имеет соответствующую причину.
— Да… потому…
Ханэкава посмотрела на меня.
— Я подумала, что ты отведёшь меня к Ошино-сану… Ошино-сан ведь ещё живёт в тех развалинах школы? Вот это я помню, а как пройти не знаю…
— …
Не не знаешь.
Не помнишь.
На месте руин стоит барьер против карт… старые карты, конечно, могут помочь, но в срочной ситуации это займёт слишком много времени. Куда быстрее будет отправить мне сигнал SOS.
— Можно тебя попросить, отвести меня?
— Это без проблем…
Причины отказывать нет.
В такое раннее утро мы, скорее всего, застанем Ошино спящим, но сейчас не тот случай, чтобы посчитать это причиной отказаться. То ли у него давление пониженное, то ли ещё что, но он не из тех, кто легко просыпается… ничего не поделаешь.
— Без проблем, только сперва можно два-три вопроса?
— Э… можно, каких?
— Каждый раз, когда что-то случается со странностями, мы полагаемся на Ошино. Так что если мы можем что-то сами, то лучше попытаться справиться самим. Из-за того, что мы в конце концов всё спихиваем на него, источник проблемы не уходит.
— Ох… и правда.
Ханэкава выглядела согласной.
— Хорошо. Тогда что ты хочешь спросить?
— Насчёт головной боли. Ты говорила, что она недавно началась, но точно когда?
— Когда…
— Если ты помнишь, конечно.
— Около месяца назад, наверное. М-м, но сначала не так сильно, а вот последние два дня… И оба раза перед тобой, Арараги-кун, тогда в книжном магазине и у школьных ворот… на самом деле особенно сильно.
— Сказала бы тогда.