— Да. Может, она и не склонна поболтать, но расскажет всё быстро. Посодействуй с ней, Камбару.
— Конечно. Я всё поняла, даже слёзы на глазах. Я не буду собой, если не посодействую. Всё отлично, Арараги-сэмпай.
С этим Камбару повесила трубку.
Он сказала, что сейчас в супермаркете, но нигде поблизости ничего такого нет… Меня реально волнует, не пробилась ли Камбару своим рывком с ускорением к жиле супермаркетов в нашем провинциальном городе, ну да ладно, если перестать о всяких нереальных глупостях, то Камбару внушает надежду.
И теперь последняя.
Последняя, кто знает Шинобу в лицо.
Я позвонил Сендзёгахаре Хитаги.
Долго шли гудки — пришлось ждать секунд двадцать. И только я заволновался, что начнётся переадресация, как наконец она подняла трубку.
— Я не пойду.
— …
Первым же делом отказалась.
Она там эспер какой-то, что ли.
Ещё и отказывается…
— Ты долго не отвечала, что-то случилось?
— Да? Ничего. Очень не хотелось отвечать, потому я не смотрела, кто звонит, и просто держала телефон в кармане, но он надоедал, так что решила сбросить и увидела, что это ты, Арараги-кун, тогда решила выключить телефон, чтобы он перестал звучать, но по ошибке нажала на кнопку вызова, поэтому отвечаю неохотно. Кстати, у тебя какое-то дело?
— Какие у меня у могут быть дела к тебе!
Жестокая.
Не даёт слабину даже по телефону.
— Короче, Сендзёгахара, послушай.
— Не хочу. Это ты сначала послушай. Пару дней назад ходила с двумя друзьями в видеопрокат.
— Так это ты «Иду, чистя яблоко»! Да у тебя несколько лет друзей вообще не было, и ты придумываешь случай будто «общаешься с друзьями», это письмо должно быть интересным, а выглядит жалко!
Сколько ж людей слушает эту передачу!
Всё, что ли?!
Я один в пролёте?!
Блин, вся мода прошла мимо меня!
— Эм, Сендзёгахара, можешь послушать меня?
— Если падёшь ниц, придётся.
— Не буду я!
— Так что?
— Шинобу пропала.
— Шинобу? Та девочка с золотыми волосами?
— Да.
— Хм-м.
Не тронуло?
Ровная, холодная.
Ну, они знакомы, но ни разу не говорили друг с другом и нигде не пересекались — и это касается не только Сендзёгахары, и Камбару, и Сэнгоку тоже. Хорошо знаем Шинобу только я с Ошино, может, и Ханэкава ещё.
— Выходит, ты, Арараги-кун, прогуливал школу, чтобы найти эту девочку?
— Да. И потому мне нужна твоя помощь, ты знаешь, как Шинобу выглядит…
— Но, — Сендзёгахара оборвала меня, — утром ты сказал «помочь одному человеку», раньше ты никогда не называл её «человеком».
— …
— Ханэкава-сан не пришла в школу, — ровно продолжила Сендзёгахара.
Ни грамма эмоций. Её безэмоциональность просачивается даже через трубку телефона. Это действительно она звонила Камбару и всю ночь ей хвасталась?..
— Ладно, это другое, можешь не отвечать. Твоё молчание уже будет достаточным ответом.
— Если и так, то отвечу. Да, всё как ты и сказала. Ханэкава…
— Помнится, Ошино-сан говорил что-то вроде, что эта девочка хорошо поработала в деле Ханэкавы-сан. Значит, вот как? Тебе нужна девочка для Ханэкавы-сан, но она вдруг сбежала, так?
— Какая у тебя интуиция… да и память…
— В своей памяти я уверена. Помню год создания сёгуната Камакура.
— Ты же просто год запомнила…
— Камакура государства хорошего не построили.
— Ну и воспоминания!
— Арараги-кун, — проговорила Сендзёгахара, — ты одинаково беспокоишься и о Ханэкаве-сан, и об этой девочке — беспристрастен к обоим. Очевидно, стоило отдать предпочтение какой-то одной, но и ты правда ты, Арараги-кун.
— Э?..
О чём это она?
Предпочтение?
Ситуация же совсем не такая.
Здесь не как с Сэнгоку, тут я не должен выбирать, кого спасти.
— Не пойду, — Сендзёгахара повторила свои слова. — Я не пойду.
— Эй, Сендзёгахара…
— Я должна закончить подготовку к фестивалю.
— Это понятно, но сейчас…
— Ханэкава-сан поручила мне это.
Сильные слова.
В них вложена воля, они словно лезвие обнажённого меча.
— Бросить всё сейчас нельзя — у Ханэкавы-сан трудности, и я должна выполнить эти обязанности.
Да…
Это не просто подготовка к культурному фестивалю.
Ханэкава, даже попав под власть странности, дала Сендзёгахаре поручение. Нельзя просто вот так ей сказать, чтобы она оставила всё и шла искать Шинобу.
— Ханэкавы-сан нет, и, если честно, никто никого особо не слушается. Как управлять этими людьми? Мы составили какое-то дурацкое расписание, это безумие. И даже тебя нет, так что, по правде говоря, сейчас мы тратим время попусту.
— Ну, Ханэкава практически всё делала сама…
Сколько же она пахала ради класса. И сколько мы в классе не замечали этого? Не показывала окружающим своих трудностей. Нагрузка нешуточная — так свалиться от переработки недалеко, однако занятой она совсем не выглядела, ни намёка на жалобы от неё мы не слышали. Всё это просто ужасная работа. Ужасно, когда окружающие не замечают твоих стараний. Даже я, её помощник, самый близкий к ней не могу сказать, что ухватываю все трудности Ханэкавы.