— Няй, человек, — позвала Чёрная Ханэкава, когда я уже достал мобильник.
Тон сейчас у неё какой-то другой.
— Ещё кое-что есть.
— Ещё?
— План убрать меня, не полагаясь ня вампира, — самый быстрый, конечно, чтобы ты нячал встречаться с моей хозяйкой, но есть и второй быстрый метод.
— Сомневаюсь, что тебе придумалось что-то стоящее… Но послушаем. Какой метод?
— Отойди нямного, нян. До того фонаря.
— Сюда?
Я подчинился.
Многого от этого не ожидаю, но сейчас такая ситуация, каким бы ни был план, стоит попробовать. Но что будет, если я двинусь на несколько метров?
— А, ещё немного вперёд, ня. Здесь, прямо под тобой, нян.
— Подо мной?
Я, как обычно ничего не понимая, склонил голову набок и сделал ещё шаг вперёд.
Обхватили со спины.
Никакого звука шагов, ничего.
Движение кошки на охоте.
Обеими руками обхватила мой торс. Сабаори31, хотя нет, сабаори делается спереди, чтобы поставить на колени и ударить в живот…
А не для энергетического вампиризма.
Одним махом опустошён.
Одежда это уже неважно.
Две большие подушки тоже.
Всем телом ощущаю нарастающую слабость.
— К-кошка… ты…
Не хватает сил оглянуться. Я сейчас как и Хачикудзи этим утром, когда я делал с ней то же самое, не могу толком даже вскрикнуть.
И пальцем не пошевелить.
Однако оглядываться незачем — сзади меня обхватила Чёрная Ханэкава. Ей не нужно было сдвигать меня с места, просто когда я пошёл, то повернулся к ней спиной…
Отвлекла внимание.
Чтобы опустошить.
— Привыкать, говоришь? Мы и люди не совместимы, нян.
— Гх… у-у…
— Если буду любезничать со всякими людьми, мне не развеяться, похоже, этот вывод глупее твоего, ня, — с явным раздражением проговорила вредокошка.
Уже ничего не сделать. Даже если начнём сражаться, я не смогу победить вредокошку. Во мне осталось лишь побочное действие странности, я ничего не сделаю против полноценной странности. Более того, она сзади…
Дурак.
Полнейший дурачина.
— Н-но… что ты хочешь. Как сейчас такое высасывание меня стресс Ханэкавы…
— Поэтому ещё один план, ня. Второй самый быстрый, нян. Ну, для меня лучший, ня, — сказала Чёрная Ханэкава и провела языком по задней стороне шеи.
Провела языком, но ничего возбуждающего я не почувствовал — на языке кошек куча мелких крючков для срезки мяса. Шея разодрана, очевидно, брызнула кровь.
Отпив крови, монстрокошка засмеялась.
— Если ты, источник стресса, сам стрессор, исчезнешь, то я буду больше не нужен. Одного тебя опустошить достаточно. Я не могу изменить чувства человека, но я могу уничтожить человека.
— Э-это…
Энергетический вампиризм.
Если раньше смертельных исходов не было, это не значит, что она не может убить. Лишившись всей энергии без остатка, человеку уже не выжить.
Но ты… Чёрная Ханэкава, делаешь такое, чтобы порадовать свою хозяйку.
— То, что я делаю, в памяти хозяйки ня остаётся, да? Оня и не подумает, что сделала это сама, ня. Конечно, если тебя не станет, хозяйка загрустит, но ей будет лучше, чем сейчас, ня. Я чувствую, нян. Если высосу тебя, то сам нячинаю ослабевать.
— Р-разве на Золотой неделе ты не поняла, когда напала на родителей Ханэкавы… ничего не кончилось. Стресс это не так прос…
— Нет, моя ошибка тогда — я ня убил родителей хозяйки, ня. Плохо, что обратил внимание хозяйки, плохо, что не сделал их трупами, ня. Я няучился. Ня те же грабли не няступлю — убью няверняка.
— Убьешь…
Эти слова.
Такие слова из уст Ханэкавы… Но это другая сторона Ханэкавы, даже если говорит она.
Глубина и поверхность перевёрнуты.
И тогда.
Ханэкава, наверное, будет рада. Ханэкава не может желать такого — наверное, просто впечатление обычной иллюзии. А может, желаемый результат. Хотела, потому и скинула, может быть. Раз вредокошка недавно предложила начать встречаться с Ханэкавой даже солгав, то определённо это обратная сторона Ханэкавы.
И тогда.
— Ханэкава…
Тогда это хорошее средство.
Спасительница.
Если ради Ханэкавы, то что же делать.
Не можешь изменить чувства…
Лучше убить.
— Можешь радоваться — ты умрёшь в нежных объятиях моей хозяйки, ня. Вкуси няслаждения и иссыхай.
— …
Тело уже практически ничего не чувствует, так что наслаждаться нечем — вообще только боль от того, что острые когти вонзились в мой живот, и ощущается — но тем не менее.
Если умереть ради Ханэкавы.
— …
Нет, нельзя.
Нельзя.
У меня есть Сендзёгахара, так что ни за что не могу умереть от рук Ханэкавы. Если Ханэкава убьёт меня, даже если кто-то в её теле убьёт меня, то Сендзёгахара без колебаний убьёт Ханэкаву. Это не иллюзия и не внушение, она действительно сделает это. Я уже понял, Сендзёгахара не будет колебаться. Когда Ханэкава сделает это, то уже ничто её не спасёт. Сендзёгахара не даст ей время накопить стресс.
Поэтому нельзя.
Худшее средство.
— О-отпусти.
— А-а?
— Всё равно… отпусти.
Некогда объяснять. Вредокошка не знает Сендзёгахару — то есть знать-то знает, но знания Ханэкавы о Сендзёгахаре слабы. Без знаний моего уровня или хотя бы уровня Камбару не осознать всю опасность Сендзёгахары Хитаги… но пока можно всё детально объяснить, я трепыхаюсь словно лист бумаги на ветру.
— Молишь о пощаде, нян? Ну что ж, если сейчас будешь встречаться с моей хозяйкой, то отпущу, нян.
— Гх… я не могу…
— Няверное, ня, — проговорила Чёрная Ханэкава. И просто добавила: — Тогда ладно. Умри.
— …
— Или может, попросишь о помощи кого-нибудь, ня? Может, того, кто до этого спас стольких, кто-нибудь да спасёт, ня.
— Кто-нибудь…
Кто.
Хачикудзи? Сэнгоку? Камбару? Сендзёгахара?
— Спасти не могут.
— Не могут? Почему?
— Человек сам спасает себя…
— Разве это ты так думаешь? — спокойно спросила она. — Это просто слова, а не твои чувства. Обычное подражание не изменит ничего — вопрос в том, как ты чувствуешь, ня.
— Гх-гх…
— Человек сам спасает себя, но связано ли это со спасающим, ня? Сколько бы ты не спас, но здесь сам, — с мурлыканьем сказала кошка. — Думаешь, сколько тех, кто хотел бы спасти тебя? И ты от всех них отказываешься, ня?..
Ослабел.
Уже стоять не могу.
Меня поддерживали только обхватившие мой торс руки Чёрной Ханэкавы — я полностью повис на них.
Сознание расплывается.
Всё кончено.
Для меня всё кончено.
Я улыбнулся, но сил на это нет. Сил нет, но всё-таки улыбнулся.
Да.
Всё-таки… Будет грустно.
Ханэкаве… Сендзёгахаре.
Камбару, Сэнгоку.
И, наверное, даже Хачикудзи.
Если я умру.
— Спаси…
Я напряг голос.
Из последних сил проговорил.
— Спаси… Шинобу…
В этот момент.
Из моей тени выпрыгнула девочка.
Золотые волосы.
Авиашлем.
Миниатюрное тело, однако она в миг вырвала меня из объятий Ханэкавы. Затем одним ударом смела Чёрную Ханэкаву. Кошка не смогла развернуться и ударилась о фонарь на противоположной стороне дороги. Удар недостаточный, чтоб изогнуть фонарь, но достаточный, чтобы тот сильно затрясся.
А затем она приземлилась.
Выпрыгнувшая из тени Ошино Шинобу…
Приземлилась, взметнув свои золотистые волосы.
Шинобу.
Она… была там?
И точно, больше-то негде прятаться. Не может быть, чтобы мы, столько раз обыскав город не получили даже свидетелей — не может быть, чтобы даже нюх кошки не смог проследить её запах.
Поэтому.
Я должен был догадаться, что, конечно же, она проявила какие-то способности вампира, однако я был совершенно уверен, что Шинобу ограничена в своих способностях и не способна на такое.
31
Приём сумо с переводом противника на колени резким рывком на себя-вниз с захватом руками маваси и туловища сзади.