ЛИТЕЛЬВИТ. Ему угодно придавать этому особенное значение, но здесь нет ничего решительно особенного, уверяю вас. Я просто переделал пьесу, облегчил текст и осовременил его, сэр, вот и все. Вместо Геллеспонта я изображаю Темзу, Леандра я сделал сыном красильщика из Педерафта. Геро у меня девка с мелкой стороны, которая в одно прекрасное утро переправляется на старую Рыбную улицу…» [68] .
Принцип подобных переделок известных литературных произведений для кукольной сцены известен и сегодня. Это традиционный прием, когда кукольник (режиссер, редко – драматург) перерабатывают первоисточник: облегчают и укорачивают текст, осовременивают его, приспосабливают действие для персонажей-кукол.
Большинство кукольных спектаклей того времени были пантомимами, в которых рассказчик или комментировал действие, или произносил текст за всех персонажей представления, являясь своеобразным посредником между куклами и зрителями. Об этом читаем и у Шекспира:
«ОФЕЛИЯ… Ваше высочество, корифей не мог бы лучше вас назвать каждое из действующих лиц пантомимы.
ГАМЛЕТ. Я бы мог служить толкователем вам и вашему милому, если бы мог видеть, как эти куклы пляшут.» [69] .
Подобных ссылок на театр кукол у Шекспира множество. Так, Маньен, анализируя происхождение термина «puppet» («театральная кукла»), писал: «В “Буре” волшебник Просперо, вызывающий духов из воздуха, невидимое войско сильфов называет полумарионетками: «Придите, двусмысленные существа полумарионетки, проводящие при свете луны магические круги на траве, где отказывается пастись овца» [70] . В некоторых шекспировских героях – весельчаке Фальстафе, горбуне-Ричарде – вдруг ясно проступают узнаваемые черты английского народного кукольного героя: горбуна-Панча. О драматургии Шекспира и куклах можно найти интересные сведения у Маньена, Мендрона и Йорика.
«Взяв хотя бы одного Шекспира, – писал Йорик, – мы находим по крайней мере в пятнадцати из его драм целые страницы, относящиеся к ним [куклам. – Б.Г.]. Наиболее трагические персонажи в его бессмертных пьесах в наиболее торжественные моменты и в самых патетических сценах прибегают к сравнениям, метафорам или примерам из кукольного театра. В комедии “Укрощение строптивой” одно из главных действующих лиц – человек, по-видимому, знающий себе цену, – просит приятеля отыскать ему богатую невесту, причем Грумио, слуга его, поясняя слова своего господина, советует честному свату женить его хоть “на старой карге, у которой нет ни одного зуба, или на марионетке, только бы деньги были” […] Наиболее частые ссылки на марионетки можно найти в пьесах: “Антоний и Клеопатра” (действ. 5, сцена 2), “Сон в летнюю ночь” (действ. 3, сцена 2), “Ромео и Джульетта” (действ. 3, сцена 6), “Гамлет” (действ. 3, сцена 4), “Король Лир” (действ. 3, сцена 2) и “Двенадцатая ночь” (действ. 4, сцена 2). Но и это еще не все. Шекспир и многие из его наиболее прославленных и знаменитых предшественников писали специально для театров марионеток драмы и комедии, которые, дополненные и разработанные, вошли впоследствии в обычный репертуар больших театров. Комедия “Каждый по-своему” была первоначально написана Беном Джонсоном для небольшого театра марионеток в Сити; также не требует доказательств, что представление шекспировского “Юлия Цезаря” происходило в кукольном театре, неподалеку от лондонского Тауэра. Роберт Грин написал для марионеток две свои знаменитые мистерии “Человеческий разум” и “Диалог Див” [71] .
Некоторые из утверждений Йорика, например, что Шекспир ряд своих пьес писал «специально для театров марионеток», весьма сомнительны. Вероятнее, что английские кукольники, используя успех пьес и спектаклей «Глобуса», принимали на себя труд перевести все это в образы, близкие и понятные своей публике. Так, сюжеты «Юлия Цезаря», «Отелло», «Гамлета» и др. действительно появлялись на кукольных сценах. Появлялись на них и произведения Бена Джонсона, который знал этот театр. Не случайно почти в каждой его пьесе есть упоминания, ссылки на него.
В 1616 г. Джонсон пишет новую пьесу на сюжет о глупом Дьяволе, которого перехитрил Простолюдин. Пьеса «Дьявол-осел» почти сразу же нашла свою сцену – кукольную. Почти одновременно целый ряд английских трупп с успехом стали играть «Дьявола-осла». Можно предположить, что именно благодаря этой пьесе Джонсона через какое-то время станет традиционной развязка спектакля о Панче, где главный герой кукольной комедии обманывает дьявола и отправляет его вместо себя на виселицу [72] .
О роли театра кукол в Англии того времени достаточно красноречиво говорит тот факт, что после запрета биллем от 22 октября 1642 г. драматических представлений кукольные спектакли остались единственным доступным театральным зрелищем.