— Чего? — осекся Джек и недоуменно уставился на нее.
Он собирался процитировать строфу до конца, не ожидая, что она его прервет.
Хозяйка магазина быстро сходила за прилавок и принесла оттуда небольшой синий томик с серебряными буквами на обложке.
— Вот, — показала она. — Это современный поэт, и поэтому книга здесь случайно оказалась. Но, знаете, это такие удивительные стихи, я начала читать от скуки и не могла оторваться...
— О! — сказала Энца, подходя к ним. Бердыш лежал на плече и, кажется, даже блестел больше, чем раньше. — Это же твои стихи, да, Джек? У тебя дома такая же книжка, мне Саган показывал... м-м-м... Что-то не так?
Энца практически сразу заметила и вытянувшееся лицо Джека, и недоверчивое изумление женщины.
— Не надо было этого говорить, да? — уныло сказала Энца.
Подумала, что все же лучшая тактика, чтобы не попасть в глупое положение, — это молчать. Или отвечать, только когда спрашивают.
Нет, но ведь есть же на свете люди, которые всегда говорят впопад?
— Что вы!.. — воскликнула женщина. — Это правда? Вы написали эти стихи?.. Ох, это просто чудо какое-то, разве так бывает в жизни...
Она лучилась искренней радостью, прижимая эту книжку к своей груди. Ни Джек, ни даже Энца не могли противиться ее обаянию, невольно улыбаясь в ответ.
— Да, я автор, — отозвался Джек. — Правда, очень давно, еще студентом...
— Знаете что! Вы должны мне ее подписать, — воскликнула женщина и сбегала к прилавку за ручкой.
Джек расписался на титульной странице, присовокупив пару слов от себя вроде «прекрасной» и «синеглазой», и попутно узнал, что женщину зовут Елизавета Рюген.
Пока Джек на полную использовал свое обаяние, Энца деликатно ждала его у выхода, аккуратно вернув бердыш на место и перебирая блескучие обломки старинных хрустальных подвесок. Лежали они в круглой шкатулке, снаружи выложенной стеклянной многоцветной мозаикой. Подвески были скучные, а вот шкатулка понравилась, и Энца несколько раз провела пальцами по ее многогранным бокам, разглядывая удивительно ярких рыбок, плывущих на алом фоне. Проводила, вспоминая горбану. Желто-коричневая муть, слабые лучи солнца, пятна и мечущиеся бледные отростки с крючьями... Энца передернула плечами. Снова зарыла пальцы в ребристые колкие обломки хрусталя, возвращая чувство реальности.
Джек выглядел очень довольным: ему удалось обменяться с прекрасной владелицей магазина телефонами и выудить обещание поговорить о современной поэзии как-нибудь за обедом.
Кажется, хоть что-то сегодня сложилось удачно.
На обратном пути напарники обсуждали ужин, встреча с которым у них так затянулась; горбану, которую увезли в Птичий павильон, а потом, наверное, отправят куда-нибудь в заповедник; Артура, который выглядит толстоватым, но на самом деле одной рукой может эту горбану над головой раскрутить; парня, который орал на набережной, — скорее всего, он тот самый основатель форума «ПараБ», один из тех, что давал показания.
— Это ж надо, какие легкие у некоторых бывают, — задумчиво говорил Джек. — Он орал, по-моему, еще выходя из дома и всю дорогу до нас. А ты видела то, о чем говорил Артур?
Спустя несколько секунд Энца отозвалась невнятно:
— Если будешь еще ловить рыбок, я хочу ту, с серебряным хвостом.
Джек покосился на нее и увидел, что напарница уже спит, откинув голову на спинку кресла. Выглядела она, несмотря на лечение и подпитку, отвратительно: бледная до синевы, с темными пятнами под глазами. Джек слегка сбавил скорость и стал плавнее поворачивать, чтобы не разбудить. Пускай спит, сон восстановит силы.
Не то чтобы Джек предчувствовал что-то, этот дар едва был развит, но тем не менее... Надо быть готовым, ясно сказал внутренний голос.
Жаль, что безо всяких подробностей или пояснений.
История восьмая. Романтические переживания и несчастливые случайности
— Ты чего валяешься? — встревоженный голос Джека вырвал ее из сна. — Проспала, что ли? Вставай! Знаешь, сколько времени уже?
Энца вскочила, едва не упав с дивана. Если Джек встал раньше, это значило, что она просто безбожно проспала, и страшно представить, какие кары для них сегодня выдумает Айниэль...