За эти две недели они несколько раз встречались с ним то в коридоре, то у архива. Альбер радостно здоровался, интересовался их делами и быстро исчезал.
Когда Энца спросила о нем у Айниэль (неуклюже пошутив, что у всех старых сотрудников имена на букву «А»), та просто заледенела. Видимо, у нее с Альбером были непростые отношения, и она даже не пожелала о нем говорить, уточнив только, где они его видели последний раз.
Вот и сейчас, едва дослушав вежливое «У нас все в порядке, а как...», что неизменно выдавала Энца, пухлый молодой человек замахал руками.
— Ну, я пошел. Столько дел, вы себе не представляете! Я даже все время в них путаюсь и забываю.
Засмеявшись, он удалился. Так же быстро и бесшумно, как обычно. Энца лишь уставилась ему вслед, рассматривая место, где он стоял.
Стоит упомянуть, что Джеку удалось вытащить на ужин, а потом на свидание с походом в картинную галерею госпожу Рюген, ту молодую женщину из антикварной лавки.
Ее достоинства: фигуру, ум, интеллект, прекрасные глаза и длинные ноги — Джек воспевал на периодических встречах, которые устраивали Донно и Роберт у Джека в квартире.
Несколько раз Джек и Анна водили «детей» в клуб: они вдвоем разваливались на диване за столиком, потягивая коктейли, а Энца и Саган прыгали, по выражению Анны, как горные козлы, на танцплощадке. Джек вот не мог понять, откуда у Энцы еще берутся силы, но, казалось, обоим мастерам боя доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие до изнеможения выкладываться в танце. Они прерывались только на отдых, во время медленных треков плюхаясь рядом с напарниками на диван и тяжело дыша.
Елизавета ночные клубы не любила, да и Джек не настаивал, в их заведении обычным людям, не магам, всегда было неуютно.
Энца и Саган придумали забавную игру в зеркало: по очереди копировали танцевальные движения друг друга. Сначала смешно, не всегда точно повторяя, сбиваясь и хохоча... А потом так наловчились, что это выглядело жутковато: примерно одного роста и комплекции, словно зеркальные близнецы, один ― светловолосый, другой ― темноволосый, они двигались абсолютно синхронно, будто заранее отрепетировав, угадывая и повторяя друг за другом с полувздоха.
Джек скоро даже научился угадывать, кто сейчас ведет. Движения более плавные, с поворотами и большей работой ног — это Энца. Вот движения ускорились, стали более рублеными, руками выделывают резкие, хитрые пассы — значит в игру вступил Саган. Когда они входили в раж, толпа обычно расступалась, народ глазел в восхищении, пытаясь повторять или хотя бы поймать их волну.
Джек сначала опасался, что Анна будет ревновать обоих. Ее большое сердце было полно нерастраченной любви и нежности, которые выливались в частые, бурные и короткие романы. Не все мужчины готовы были делить темпераментную Анну с кем-то еще, бдительно следить за возможными перепадами настроения и, более того, терпеть ее страстную ревность. А тут сталкивались сразу два интереса: ее напарник и маленькая подопечная. Но если Анна и чувствовала какое-то выключение из их мира, то никак этого не показывала: пыталась тискать их обоих одновременно. Саган успешно отбивался, не любил ее чрезмерные нежности.
Вообще сам Джек порой поражался, насколько вдруг заполненной стала его жизнь в последнее время. Ладно бы работа — ее чрезмерная загрузка была логичной и объяснимой, иначе ее и не выбрали бы в качестве наказания. А еще он почти каждый день получал приглашения на вечеринки, встречи и тусовки, чего отродясь не было. Отказывался, конечно: ему самому хватало и знакомой компании, а про Энцу и говорить нечего, она такие развлечения не любила. Если бы не возможность танцевать, то и в клуб ее невозможно было бы затащить.
— Я таким популярным становлюсь, что просто деваться некуда, — пожаловался как-то Джек. — Я даже не всех в лицо знаю, кто нас куда-нибудь зовет.
— Это потому, что твоя смазливая морда и болтливый язык постоянно отвлекали на себя всех баб. Кому такой подарок на вечеринке нужен. А теперь у тебя есть хорошенькая напарница, и всем интересно на нее посмотреть, — отозвался Роберт.
— Хорошенькая? — удивился Джек. — Это ты про Энцу? Каким же надо быть извращенцем-педофилом, чтобы интересоваться такими, как она...
Роберт хохотнул, потом лениво сказал:
— Много ты понимаешь, Джек. У тебя вообще нет вкуса, и баб ты выбираешь неудачно.