— Не съест, но... — тут Энца, наконец, задумалась.
В самом деле, что же такого. Они доехали до работы, поднялись на второй этаж, а Энца все думала, в голове формулируя ответ. Как сказать? Пойти она хотела. Боялась, но хотела. Надо как-то так ответить, чтобы было непринужденно, легко. Что-то вроде «Хорошая кухня? Здорово звучит, давай сходим, конечно». А когда? Надо сразу спросить? Или он сам скажет?
Когда мысли более-менее оформились в связный и адекватный, по мнению Энцы, ответ, вдруг выяснилось, что нет сети. Энца вертела телефон, подходила к окнам, выходила в коридор и на балкончик, где курил Джек, но без толку.
— Может, на крыше поймает, — наблюдая за ее манипуляциями, предположил Артур. — У нас так бывает, когда в Птичьем павильоне запускают какую-то глушилку.
— На крыше небезопасно, — отрубила Айниэль. — Там ограда проржавела.
Но Энца уже встала и торопливо шла к выходу, в дверях разминувшись с Джеком, который возвращался на рабочее место.
— Ни в коем случае не подходите к краю! — крикнула ей вслед Айниэль. — И не ходите в центр, там провалиться можно. Вообще от дверей дальше не ходите.
Энца по дороге набирала сообщение.
Вот только даже на крыше сигнал не появился. Девушка немного постояла у дверей, потом прошлась туда-сюда, поднимая аппарат повыше.
Покрытая нагретым черным толем крыша проседала под ногами, поскрипывала и стонала. В желобках по краям скопилось много грязи, палых почерневших листьев, росли даже трава и небольшое тонкое деревце. Ветер был слабый, едва колыхал всю эту зелень.
У края Энце удалось поймать сигнал. Держа телефон на вытянутой руке, она с интересом заглянула вниз. Стояла она на той стороне, которая была ближе к Птичьему павильону, что ее удивляло: если оттуда глушат, почему тогда ловит только тут?
До глухой серой стены павильона было метров десять. Внизу виднелась негустая куртина чахлого боярышника, почти заглушенная разросшимися лопухами и чертополохом, раскидистая липа и куча битых кирпичей. Ближе к стене павильона вилась узкая тропинка: видимо, кто-то срезал путь до расположенного дальше корпуса хозяйственного управления, Вдовьего дома.
Телефон пиликнул, сигналя о том, что сообщение доставлено. Энца быстро вскинула голову, чтобы посмотреть.
То ли движение было слишком резким, то ли ветер вдруг усилился, но в какой-то момент она потеряла равновесие и оступилась.
Попробовала ухватиться за низкую ограду, но та провалилась под пальцами, осыпалась ржавыми хлопьями, и здоровый ее кусок ухнул вниз.
Прямо перед Энцей, которая стремительно падала следом, лицом вниз, попутно ободрав колено о ржавые зубы обломков ограды.
Все, что она успела выдохнуть, — это пара нецензурных слов, подхваченных от Джека.
***
— Я телефон разбила, — мрачно сказала девушка, входя в кабинет.
Айниэль, едва увидев ее, потрясенно ахнула и медленно встала. Артур встревоженно нахмурился.
— Что случилось?
А Джек, бросив взгляд через плечо, поинтересовался:
— Ты чего такая взъерошенная?
Белая футболка порвана на рукаве, вся в зеленых и черных смазанных пятнах, в волосах ― листья и мелкие веточки, руки и лицо расцарапаны.
— Я с крыши упала. Сама не поняла как.
— У... упала?.. — слабо переспросила Айниэль.
Энца, несколько недоумевая, откуда такая неожиданная эмоциональность, кивнула, продолжая вытаскивать мусор из волос.
— С третьего этажа? — продолжала допытываться Айниэль.
Она прошлась взглядом по Энце, потом повернулась к Джеку, который не выглядел особо потрясенным. Скорее озабоченным.
— Ты что, умеешь летать? — совсем уж потерянно сказала Айниэль, незаметно для себя обращаясь к Энце на ты.
— Нет, но я умею планировать.
— Планировать — что? — озадачилась Айниэль.
— Не что, а просто. Как планер. С крыльями. Разве вы не видели, там, на мосту?
Айниэль медленно покачала головой и села.
— Я же говорила! Нельзя подходить к краю! — воскликнула она, резко возвращаясь в привычное состояние. — Теперь придется вызывать ремонтников, чтобы чинили. Я же четко вам сказала, а вы проигнорировали меня. Я отмечу это в отчете.