— Ты заглядывала в ее бумаги? — хмыкнул Джек. — А саму подпись видела?
— Да, там закорючка стоит и печать. Такая, знаешь, личная, защищенная, на зеленых чернилах.
Зеленые чернила обычно были заговоренными, усиливающими плетения на печати. Пользоваться ею мог только владелец.
— Н-да. Защищенная, говоришь... Жаль, тогда не сходится... А забавная была идея.
— Какая?
— Да фигня. У нас там фонят постоянно артефакты обнаружения, помнишь? Не просто же так. И ведет он себя... странно. Никогда не заходит в помещение, всегда в коридоре, но откуда появляется и куда девается, непонятно. Короче, я думал, может, он из этих... призраков, которые не знают, что померли уже.
— Хо-олодно, — протянул голос за спиной, а Энца вздрогнула, перебирая в памяти все встречи.
— Как же это, — растерянно сказала она.
— Если ты видела его подпись, то я неправ, — утешил ее Джек. — Но идея была интересная. И в нее тогда вписывались и разрастающийся чертополох, и защита на кабинете: все эти метелки из полыни и рябинные кресты.
— И боярышник, — тихо сказала Энца. — Судя по кустам, его в том году только посадили, еще не разросся.
Девушка присела на корточки, обхватив голову руками. Почему-то слова Джека сильно задели ее, как-то легли так, что, несмотря на очевидное несоответствие фактов, их невозможно было совсем отбросить.
— Я ни разу не видела его тень. Думала, что глупости. Может, не в Альбере дело, — сказала она. — Но что-то есть неправильное, а я никак уловить суть не могу.
Она вздохнула. Запрокинула лицо к небу и столкнулась взглядом с немигающими глазами беловолосого существа, ойкнув от неожиданности.
— Меня оно раздражает, — рассердился Джек, тоже посмотрев наверх. — Смотрит и смотрит. Ну-ка, дай я в него цепью запущу, может, хватит длины.
Он размотал ее, примерился и неловко закинул. Мало того, что недолет, так еще и промазал. Левой было неудобно.
— Давай я склон подрежу, и она свалится сюда, к нам, — предложила Энца.
— Да уж, твои идеи сегодня просто блещут, — язвительно сказал Джек. — То, что нас тоже засыплет, или что ты будешь делать с ней, если она попытается достать у тебя сердце, тебя не волнует?
Энца смутилась. Действительно, если подумать, глупости одни, самоубийственные и недальновидные. Может, это все потому, что ей почти не было страшно, да и энергия просто бурлила в жилах после недавнего обмена...
— Давай присядем, — сказал Джек. — Какая разница, больше вроде никто не лезет. Я покурю и снова позвоню этому лысому.
— Можно попробовать на городской телефон, в отдел, — предложила Энца. — Вдруг Айниэль допоздна задержалась.
— Номер помнишь?
— У меня в записной книжке, сейчас посмотрю, — заторопилась Энца.
Пустое. К городскому телефону тоже никто не подходил.
— Н-да, — сказал Джек. — Ладно, если не ответит в ближайшем времени, звоним кому-нибудь из наших, так уж и быть, пусть ржут.
— Донно не будет, — робко сказала Энца.
— Ну, только он один и не будет, — отрезал Джек. — И к тому же совсем хреново, если на следующую ночь опять придется сюда ехать и заново этих... товарищей вызывать.
— Мне так холодно, — грустно согласился голос и всхлипнул.
— Надо же, какие звезды, смотри, — сказала Энца.
Джек метнул камнем в беловолосую голову существа, которое взялось скрести костлявыми длинными пальцами склон, вызывая маленькие земляные оползни.
С первого раза не попал, потом взял кристалл из кучки артефактов, примерился получше, и — оп! — тусклый продолговатый кварц скользнул по щеке существа, которое взвыло, откидываясь назад.
Поскуливало там, наверху, заглушая соловья, который вновь начал выводить рулады, потом пропало.
— Не замерзла? — спросил Джек. — А то небось заболеешь сразу.
— Не, — покачала головой Энца. — Как эта ушла, теплее стало.
Джек растер окурок о землю, раздраженно выругался. Дурацкая ситуация, и этому плешивому он еще все выскажет. Может, опять морду ему набить? Сволочь, знал же, что они едут сюда, какого беса к телефону не подходит?