— А эти две звезды, — спросила Энца. — Знаешь, что это?
Джек посмотрел, куда она указывала.
— Это Молочные Сестры, — сказал он. — Они только летом видны. А вон та россыпь правее, как треугольник, это Море Слез.
— А вот та, которая мигает?
— Эта? Это самолет летит, только далеко. Видишь, двигается. А вот над ним Чаша и Руна Крови.
— Где? Про Руну Крови я знаю, только найти никогда не могла. Думала, узнаю по очертаниям.
— А она не такая, как обычно в атласах, чуть боком лежит... Вот, севернее смотри, с такой крупной красноватой звездой...
Они не слышали, как шуршали травы наверху, и совсем не от ветра. Артефакты обнаружения молчали: то был человек.
Услышали только чей-то пронзительный вопль, потом блеснула вспышка света, снова вспышка, и дальше целая серия. Несколько человек перекликивались наверху, потом, заслоняя звезды, над краем ямы встала крупная фигура, при виде которой Джек присвистнул от изумления, а Энца заморгала, сразу не поняв, кто это.
— Они тут, — сказал знакомый скрипучий голос, обращаясь к кому-то рядом. — Вызовите мне сюда Острослава, их достать надо.
Потом уставился на них, и Энца поежилась: отчего-то взгляд Якова, совсем даже и не видный в этой темноте, казался гораздо более тяжелым, чем у беловолосого существа.
— Сидим, значит? — почти ласково спросил Яков. Стекла в очках неожиданно блеснули, отражая очередную вспышку на пустыре.
Он присел на корточки, покачал головой.
— Я так устал, — пожаловался он, — наверное, мне пора на пенсию. Мы уже несколько часов ищем эту парочку, поднимаем все ресурсы, подключаем другие отделы, прочесываем окрестности... Я! Лично я выхожу в поле, потому что эти зеленые обормоты в один голос твердят, что ваши жизненные сигналы нигде не определяются. Не говоря уж о мобильных телефонах, которые недоступны. И что же? Я нахожу их, а они звезды обсуждают.
— Мы, вообще-то, сидим себе работаем и никого не трогаем, — пробурчал Джек.
Проигнорировав его, Яков хмуро спросил:
— Что делают нормальные люди, которые оказываются в яме?
— Что? — расстроенно спросила Энца, видя, что он ожидает этого вопроса.
— Зовут на помощь, — наставительно произнес Яков. — Кричат. Звонят в службу спасения. Или своим коллегам. Или друзьям.
Энца подумала, что опять выговор будет. А собственно, что произошло? Почему их стали искать? Да и телефон-то не работал только у нее... Неожиданная мысль пришла ей в голову.
— Извините, Яков, — позвала она. — А кто вообще нас хватился?
— Донно, — отозвался тот. — И ведьма эта сумасшедшая, Анна, все кричала: чую, говорит, беда. Как пиявка прилипла.
— Ну все, — сказал Джек. — Этот твой медведь закопает меня живьем и даже оправдаться не даст. А я вообще ни при чем, ты сама в эту яму свалилась, а я руку повредил. И нас едва не съели! — крикнул он Якову.
Тот лишь хмыкнул, потом отошел, уступая место магу, который помог им выбраться из ямы.
На прощание тонюсенький голосок, едва ли громче комариного писка, грустно шепнул: «Очень, очень холодно», и внешний мир встретил их теплом летней ночи, шорохом трав, ровным сиянием установленных по периметру переносных прожекторов и целой волной насмешек и сочувственных возгласов: все вперемешку.