— Странно, что отчеты о лужах не подшили в дело, — рассеянно сказала Энца.
— В какое дело? — удивился Унро.
— Ну, в уголовное, — пояснила Энца. — В оба дела, на этих магов.
— А, — сказал Унро. — Так их отпустили. В сводках написано, что за отсутствием прямых доказательств применения темной магии…
Джек и Энца переглянулись.
— Парень, ты в курсе, что у тебя на руках те самые прямые доказательства? — лениво спросил Джек.
Унро медленно повернул к нему голову, а Шиповник потрясенно распахнула глаза. Кисточка косы, которую она задумчиво жевала, размышляя над докладом, со стуком упала на клавиатуру.
— Так это значит, мы все-таки что-то нащупали?.. — выдохнул Унро.
— Ну да, — ответила Энца. — Молодец. Давай мне эти сводки, я оформлю бумаги и перешлю в Чайный домик…
Быстрее молнии Шиповник выхватила из протянутой руки Унро документы и ревниво сказала:
— Мы сами! Это мы нашли, — потом, поколебавшись, спросила: — А по какой форме надо составлять бумаги?
— Выслуживание до добра не доведет, — с укором сказал Джек и собрался было курить, но потом вернулся. — Ты, парень, не договорил, что там дальше-то было?
— Дальше? А. Ну, те лужи, что в июне и июле, они никак ни по времени, ни по месту не совпадают. Ни с руками, ни с другими сводками. Начинаются они с третьего июня и дальше неравномерно идут до конца июля.
— А что было третьего июня? — вдруг нахмурился Джек. — Энца, что-то у нас было третьего июня?
Энца и сама зацепилась за эту дату, но в отличие от Джека у нее всегда была хорошая память на числа.
— Тараканы, — сказала она. — Это было за день до того, как мы разнесли тот сквер с тараканами.
Джек замер, обдумывая.
— Выброс энергии, — сказал он. — Яков у нас пытался потом выяснить, не было ли каких-то странных штук.
— Давай сюда, Унро, эти отчеты с третьего числа и дальше, — решительно сказала Энца. — Их вот точно надо оформлять и передавать Якову. К рукам они отношения не имеют, а вот Якову будут интересны.
— Что за тараканы? — удивилась Шиповник, которая так и не поняла, о чем речь.
Более осведомленный Унро — он уже послушал эту историю в разных исполнениях — пояснил:
— Это парабиологические сущности, инсект-типа. Джек с Энцей обнаружили и уничтожили огромное гнездо.
***
Хотя в этой медицинской проверке были и свои плюсы: например, удалось повидаться с Камелией и Кло — их тоже вызвали на освидетельствование. Камелия позвонила за день до приезда и сухо сообщила, что они везут с собой свиные ребрышки в карамели и домашнее пиво, так что вечер ничем не занимать.
Энца порадовала бы Джека новостью о бесплатном пиве, но тот взял обычай уходить с работы сразу после обеда и отключать телефон: из-за этого они уже два раза пропускали вызовы.
С августа им снова стали присылать запросы на выезд как патрульным: случаев по их категории стало больше.
Одной Энце запрещалось выезжать, и она сильно огорчалась, потому что ей катастрофически не хватало движения. Как только начался учебный год, ходить на тренировки к Барбанегре так же часто, как раньше, уже не получалось, и Энца порой не знала куда себя деть, привыкнув к ежедневной нагрузке.
Первый раз она приехала на вызов одна, не сумев дозвониться Джеку. Один из трех патрульных магов, который отправлял запрос, проверил ее удостоверение и грубо сказал разворачиваться и ехать обратно.
— П-почему? — запнувшись, спросила тогда Энца. — Это наша специализация, по монстр-объектам, не поддающимся магии. Мы их… просто разрезаем.
— Мы? — переспросил маг и огляделся. — Кто «мы»? У тебя метка стоит о запрете одиночной работы. Из нас никто тебя поддержать не сможет, а одна ты ничего не разрежешь. Ну… если ты о себе «мы» говоришь, то вперед — я погляжу.
Это оказалось унизительно и больно.
Пресловутая амфисбена, которую Энца убила, когда только-только познакомилась с Джеком, была самым обычным монстр-объектом.
В этом же, медленном, но словно бронированном теле, ее клинки вязли. Вязли, будто у нее снова ничего не было и не было никогда. Толстое приземистое тело не уворачивалось от ударов, а голова на узкой шее пыталась вцепиться в ноги Энцы. Оно поглощало магию.