В конце концов, Унро подбежал к Шиповник, помогая ей встать, — Энца уже самостоятельно выбиралась из кустов.
— Что это было? — с любопытством спросила она, потирая ссадину на лбу. — Я не успела разглядеть. И чем ты в меня запустила?
— Я не знаю… — растерялась Шиповник и жалобно оглядела их обоих. — Я так испугалась…
— Ты не поранилась? — встревожилась Энца, присела рядом на корточки, и они с Унро вдвоем попытались осмотреть девушку, а Шиповник слабо отмахивалась.
Руки тряслись, и Шиповник никак не могла решить, что же страшнее — ужасный урод, который подкрался к ним так неожиданно, или то, что она чуть не причинила вред коллеге.
— Извини, извини, — повторяла она. — Тебя точно не задело? Ой, и что теперь будет? Я куда-то сюда запустила, и даже не знаю, что теперь будет…
Энца пожала плечами: она и отдаленно не могла почувствовать то плетение, слишком уж тонким и замудренным оно было. И Унро не смог ничего определить. На всякий случай он изучил весь участок дороги перед Шиповник — но ничего дурного не нашел.
— А чего ты кричал? — спросила Энца. — Что это было все-таки?
— Призрак, — ответил Унро. — Я успел немного просканировать его, когда ударил и ноги сквозь него прошли. Я боялся, что ты нас заденешь, если будешь его рубить, он же бесплотный.
— Круто, — оценила его скорость анализа Энца. — Ну, в принципе, тоже, наверно, результат. Хотя и непонятно, кто парней раздевал и откуда эти дурацкие истории. Ладно, давайте на этом закончим. Призрака видели, зафиксировали. Оформим и передадим дело чистильщикам.
— А… вот все это — как? — растерянно спросила Шиповник, обведя рукой и просеку, которую проделала Энца, и место своего предполагаемого удара.
— Ну… как-нибудь, — сказала Энца. У нее зазвонил телефон — видимо, Джек заскучал на своем посту под часами на перекрестке, и девушка торопливо сказала: — Будут ругать, скорее всего, но вы не расстраивайтесь.
Унро и Шиповник переглянулись.
Им еще предстояло знакомство с Офелией, которая лично курировала все дела, так или иначе связанные с ее «любимчиком». В этот раз, к ее негодованию, Джек был ну совершенно ни при чем, хотя это не помешало ему присутствовать при разбирательстве и довести даму до белого каления.
Несколько срубленных сучьев простили бы, но заклинание, брошенное Шиповник, оказалось с подвохом: оно исказило пространство над дорожкой, хотя срабатывало не всегда, а по какому-то пока не определенному алгоритму.
Следующим утром пара собачников неожиданно для себя переместились в дальний конец парка, и один бегун — к общественному туалету. Собаки остались на дорожке, поводки срезаны как бритвой. Хорошо еще, что обе оказались добродушными спокойными созданиями, и изловить их труда не составило.
Засечь искажение было практически невозможно, оно давало некоторые колебания, только когда в поле попадал подходящий объект.
Тем же вечером в эту ловушку попал некий молодой человек. Во время переноса он потерял сознание, и его доставили в ближайший госпиталь. При нем были обнаружены кустарные артефакты подозрительного вида, и вызванная маг-бригада определила их как незаконные артефакты для воздействия на сознание. Молодого человека задержали, и через некоторое время дело об избитых и раздетых юношах было раскрыто.
Злоумышленник не был магом, поэтому об этом в Дисциплинарный комитет ничего не сообщили.
Офелия приехала на следующий день — расследование причин казуса ловушки в парке было молниеносным, виновники, впрочем, не скрывались и не отпирались. Она проконтролировала воспитательный процесс, но осталась совершенно недовольной педагогическими талантами Финнбара — и новому начальнику тоже досталось.
После праведных трудов дама пообедала в кафетерии Эллинского дворца и, встретив там Якова, не упустила случая пообщаться.
— Это у вас хобби такое — собирать паноптикум из особых бездарностей и неудачников? — ядовито осведомилась Офелия, присаживаясь за столик.
Яков покосился на нее и отложил вилку, которой он уже минут пятнадцать ворошил салат.
— Что вы, уважаемая Офелия. Ни в коем случае. Оба новеньких — весьма перспективные маги, да и к тому же до сего момента не имевшие ни одного нарекания.