Фраза была загадочной, но задать или хотя бы сочинить вопрос Кейри не успела – дракон указал когтем на небольшое возвышение, и прямо из воздуха соткались блюдо и кубок рядом.
– Люди ведь такое едят, верно? – осведомился Арвеш с едва заметным беспокойством.
– Еще как едят, – подтвердила Кейри, вдохнув аромат отменного жаркого. – Спасибо!
– Не забудь, – дракон свернулся шелестящим кольцом – потом ты допишешь историю. Тут ведь света хватает?
– Конечно! – Кейри уже сделала шаг к каменному столу, остановилась, и неожиданно для себя самой спросила: – А ты не боишься, что я что-то из твоего сокровища украду?
«Ты» скользнуло с языка удивительно естественно. И даже не пришло в голову, что такие вопросы задавать не стоит, а говорить дракону «боишься» – тем более
Но Арвеш лишь заинтересованно приподнял голову:
– А ты собираешься?
– Нет, – уверенно ответила Странница. Она уже не страшилась дракона, и не всегда уважала законы, но идея казалась отвратительной. – Просто тут все настолько на своем месте, что я никогда в жизни этого узора не нарушу. Это как намеренно фальшивить, или нарочно ставить кляксу на рисунок.
– Вот я так и думал, – усмехнулся дракон. – Поэтому и не боюсь. Ты про еду-то не забывай! И про историю – тоже.
– Ага! – кивнула Кейри.
Вдалеке, снаружи, зашумел дождь. Да, она верно сделала, что согласилась на предложение дракона.
И под шум дождя пишется еще лучше.
– …и тогда Орел в последний раз расправил крылья, застывшие гранитными пиками, и сказал: «Теперь я понял тебя».
На несколько секунд повисло молчание; Кейри, не отрывавшаяся от тетради, неуверенно подняла голову, только сейчас сообразив, что как-то передвинулась, пока читала, и неизвестно сколько времени просидела, прислонившись к гладкой чешуе. Но Арвеш не был этим оскорблен – в золотых глазах читалась лишь задумчивость.
– Хорошая сказка, – произнес он вслух. – Грустная немного, но хорошая.
– Тебе понравилось? – улыбнулась Странница.
– Еще как, – чуть наклонил голову дракон. – Спасибо за новую часть сокровища.
– Какую часть? – не поняла Кейри, и Арвеш указал куда-то над ее головой.
На маленьком выступе сейчас сверкал небесно-голубой сапфир. Казалось, он сиял внутренним светом, прибавляя синие отблески к радуге красок вокруг.
Девушка изумленно вскинула брови. Она точно помнила, что эта полка пустовала! Откуда же взялся камень?
Или…
Кейри даже ахнула от внезапной догадки.
– Да, все верно, – рассмеялся дракон. – Наши сокровища – это истории, которые мы сочиняем и собираем по всему свету. Но нам куда труднее расстаться с собственным замыслом, чем не-драконам, высказать его другим. Да и думаем мы над каждой историей долго. Так что чаще мы истории собираем. Кому-то мы за них платим, с кем-то договариваемся, кто-то из рассказчиков с нами просто дружит… Но далеко не каждая сказка или история сможет стать драконьим камнем – только те, в которые вложены и талант, и мысль, и немного сердца. У тебя ведь с каждой историей так, Кейри?
– Да, – смутилась Странница. – Но… как же их тогда можно украсть?
– А разве люди не крадут истории друг у друга? – зашелестел крылом Арвеш. – Да и вспомни, редко когда такая кража приносит удачу вору; даже если хозяин не найдет похитителя, то ему все равно не миновать беды. Сказки не любят, когда их присваивают, и умеют за себя постоять.
Странница медленно кивнула.
– Но почему же об этом никто не знает? Или… знают, но немногие?
– Мы не скрываем, – царапнул гладкий пол когтем дракон. – Просто далеко не все могут или хотят с нами поговорить, а тем, кто знают, большинство не верит. Так ведь нередко бывает.
Кейри вздохнула. Дракон был прав.
В сознании мелькнула неожиданная мысль:
– А… я теперь смогу рассказать эту сказку другим? Раз она стала камнем?
Арвеш вновь рассмеялся и успокоил:
– Сможешь. Важно то, что я ее услышал первым – это почти так же ценно, как и история сама по себе. Это честь для меня, да и для любого из моих сородичей. И, пожалуй…
Он вгляделся в дальнюю стену – и по воздуху проплыла небольшая, но удивительно чистая жемчужина. Кейри подставила руку – светлый шар опустился прямо на ладонь.
– Эту жемчужину сочинил я, – пояснил Арвеш. С легким смущением добавил: – Давно, тогда я еще не умел по-настоящему хорошо сочинять. Но тебе пригодится. А я сочиню новую – давно хотел кое-что подправить.