Афиняне торжествовали и славили своего зятя Борея, который действительно совершил чудо. На Артемисии эллины принесли богу северных ветров жертвы, а возвратившись в Афины, воздвигли в его честь храм на реке Илисс.
Нелегкое дело — быстро собрать войско из всех эллинских городов. Как раз в то время в Олимпии проходили Олимпийские игры, и к ним было приковано внимание многих эллинских государств. Поэтому решено было послать к Фермопилам всех тех, кто уже был готов к походу, а затем, по окончании Олимпийских игр, подослать основные силы.
Спартанцы, прежде чем выступить в поход, обратились за советом к богам и получили ответ Дельфийского оракула. Воины, полные решимости и отваги, вслушивались в суровые слова прорицания: "Граждане Спарты! Либо ваш великий и славный город персы сотрут с лица земли, либо Спарта оплачет смерть своего царя, ведущего род от самого Геракла…"
Затаив дыхание слушали спартанцы эти слова. Царь Леонид, который лишь накануне был назначен военачальником эллинов, воспринял прорицание спокойно и мужественно. Итак, или Спарта будет разрушена и сожжена, чего даже сами боги не желают, или он умрет на поле брани. Таково веление Рока…
Тысячи царей умерли и давно позабыты. Но все знают и чтят царя Леонида. Нет, не потому, что он был царем. А потому, что царь Леонид до конца выполнил свой долг перед родиной…
И вот наконец спартанцы выступили. Триста воинов. Да, всего триста спартанцев во главе с царем Леонидом. Проходя по Пелопоннесу, Леонид присоединял к своему отряду всех тех, кто уже был готов к походу. Но когда эллины достигли Фермопил, в их рядах не насчитывалось даже трех тысяч воинов.
Населявшие эту местность локры и фокийцы, увидев столь немногочисленное войско, не на шутку перепугались. Они не знали, что им предпринять: то ли поддержать эллинов и выступить против персов, то ли держаться в стороне.
— Вы не смотрите, что нас так мало, — говорил, обращаясь к ним, Леонид. — Это только наш головной отряд. Основные силы на подходе. С нами весь Пелопоннес! Афиняне вместе с эгинцами охраняют все подступы с моря. Идите с нами! Чего вы опасаетесь? Разве персы боги? Почему мы должны их бояться?
Локры и фокийцы откликнулись на призыв Леонида. Их помощь была очень ценной. Ведь эти племена хорошо воевали и прекрасно знали местность, где эллинам предстояло сразиться с персами. Локры и фокийцы сообщили Леониду о том, что, кроме Фермопильского прохода, существует еще тайная тропа, которая ведет в обход Фермопил. О тропе знали лишь немногие местные жители. Понимая, что обходная тропа таит в себе серьезную опасность, Леонид велел тысячному фокийскому отряду отправиться в горы и охранять ее.
Эллины первыми прибыли к Фермопилам. Но скоро появились персидские полчища и расположились станом к северу от Фермопил. Узнав, что спартанцев так мало, Ксеркс не переставал удивляться: безумцы они или глупцы? На что рассчитывает эта горстка людей? Царь решил послать всадника-лазутчика выведать, любопытства ради, что происходит в стане спартанцев.
У стены, воздвигнутой в Фермопильском ущелье, лазутчик увидел немногих воинов. Сложив копья и мечи у стены, они беззаботно упражнялись в прыжках и метании камней. Некоторые просто грелись на солнце. Другие же мыли головы и, тщательно расчесав волосы, украшали их венками. Как будто они были не на войне, будто не видели, что совсем рядом расположилось огромное азиатское войско.
Заметили спартанцы персидского лазутчика, но не придали его появлению ни малейшего значения и даже позволили спокойно уйти. Уже уезжая, всадник остановил на минуту коня, чтобы еще раз пересчитать эллинов у стены. А вдруг их здесь много? Да нет, всего около трехсот человек…
Возвратившись, лазутчик рассказал Ксерксу, что он увидел.
— Сейчас же приведите ко мне Демарата! — велел царь.
— Если я, о царь, поведаю тебе всю правду, ты опять поднимешь меня на смех, — сказал Демарат. — Давно тебе пора уразуметь, что нам предстоит жаркое сражение. Эти люди полны решимости любой ценой преградить нам путь. И они или добьются этого, или умрут. Таков у спартанцев обычай: всякий раз, идя на смертный бой, они украшают себе головы венками. Спартанские воины ни за что не отступят. Это самые доблестные мужи в Элладе. Скоро ты сам сможешь в этом убедиться!
Ксеркс не понимал Демарата и не верил ему. Да и не мог азиатский царь понять эллинов. Впрочем, скоро ему пришлось убедиться в истинности слов Демарата.
Четыре дня выжидали персы в надежде, что спартанцы и другие эллины обратятся в бегство. Никак не мог поверить Ксеркс, что эллины будут сопротивляться. Он предпочел бы, чтобы они в страхе бежали, и тогда его полчища беспрепятственно прошли бы по Фермопильскому ущелью. Но эллины и не думали двигаться с места. До каких пор ожидать? На пятый день Ксеркс, обуреваемый гневом, велел мидянам взять дерзких спартанцев живыми.
Мидяне стремительно бросились на эллинов, но встретили яростный отпор. Не то что захватить спартанцев живыми, но даже заставить их отступить, и тем самым открыть проход, не удавалось. В теснине мидяне никак не могли выстроиться в боевой порядок и развернуть все свои силы. Их было много, но они вынуждены были идти на врага узкой, плотной колонной. Поэтому эллины били наверняка. Каждая стрела, каждый пущенный из пращи камень попадали в цель. Идущие в первых рядах мидяне падали замертво. На место павших становились другие, и бой продолжался.
Ксеркс следил за ходом сражения, сидя на троне, установленном на холме. Он даже вскочил от неожиданности, увидев, что мидяне отступили и, не выдержав напора эллинов, обратились в беспорядочное бегство. Позорное отступление мидян обескуражило Ксеркса. Впервые высокомерный владыка Азии с горечью подумал о том, что среди приведенных в Элладу людей слишком мало настоящих воинов.
Спартанцы, как воины опытные, хорошо понимали, что в их отчаянном положении одной храбрости мало. Требовалась еще и смекалка. Преследуя неприятеля, они не выдвигались слишком далеко вперед, на открытую местность, а продолжали удерживать Фермопильский проход, вынуждая персов вновь и вновь идти на них в наступление. Ярости Ксеркса не было предела. Непокорность горстки эллинов страшно оскорбляла персидского царя, и он решил как можно быстрее положить этому конец, приказав вступить в бой "бессмертным". Как я уже рассказывал, "бессмертных" было десять тысяч. С дикими криками и гиканьем они бросились на спартанцев. Но их старания были напрасны. Прекрасная слаженность и хорошая выучка позволяли эллинам сражаться с завидной легкостью. К примеру, спартанцы внезапно все вместе прекращали битву и поворачивались к неприятелю спиной. Персы, думая, что они отступают, начинали их теснить. Но эллины вдруг все разом поворачивались и продолжали безжалостно рубить персов налево и направо. "Бессмертные" несли огромные потери. Душераздирающие крики и стоны раненых раздавались на склонах гор.
Когда опустились сумерки — ведь бой продолжался с утра до вечера, — леденящий страх стал змеей заползать в сердца персов. Измученные, израненные, сбивая друг друга с ног, они бросились бежать беспорядочной толпой. Персам казалось, что их преследует некая нечеловеческая сила, а не какая-то горстка эллинов.
Лев не боится дикого зверя и бесстрашно бросается на него. Но коварная ядовитая змея может укусить льва. Такой отвратительной змеей, которая исподтишка ужалила спартанского льва, был один местный крестьянин эллинского происхождения, жадный до персидского золота. Его презренное имя, проклятое в веках, было Эфиальт, что в переводе с греческого означает "кошмар". Вы ведь знаете, что самые страшные сновидения мы называем кошмарами. Вот таким кошмаром для спартанцев и для всей Эллады явился Эфиальт.