Индийские сказки
Индия, поезд Джайпур – Джайсалмер
Поезд медленно ползёт в сторону Джайпура. Тянется десятый час дороги, впереди – ещё два с половиной, позади осталась ночь. С нами в шестиместном купе – три полки по левой и три по правой стенке, – индийская семья, полная коробочка: пожилой индиец с пышными седыми усами, его супруга, их сын с женой и двое детей, девочка лет пяти и трёхлетний мальчик, хорошенькие, смуглые, темноволосые, черноглазые. Накануне вечером, сев в поезд на вокзале Джайсалмера, мы успели только оглядеть друг друга: сначала слегка недоверчиво, а потом, улыбаясь и уступая, застелить полки бельём и лечь спать.
И вот утро. Солнце бьет в пыльные окна вагона, но старается зря: кондиционер ответственно трудится, отрабатывая пометку АС – air conditioner2– в билетах пассажиров этого класса. Средние полки уже сложены, и мы ютимся в ввосьмером на двух нижних, а по-другому и никак: при разложенных средних сидеть неудобно, а на самых верхних можно только лежать. Но лежать днем не принято.
Я жую печенье – скромный дорожный завтрак – и наблюдаю за индийской семьей. Они встали раньше нас, и некоторое время терпеливо ждали, сидя, согнувшись, внизу, когда проснутся эти белые, нездешние, неизвестно, как и зачем попавшие в этот поезд и спящие теперь на средних полках в спальных мешках, – красном и синем – люди.
Взрослые между собой разговаривают на хинди, а с детьми – только по-английски. Брат с сестрой обезьянками прыгают по полкам, болтают, спрашивают и не дожидаются ответа, замирают на минуту, засмотревшись на что-то, и тут же смеются или канючат, меняя тон и настроение с той быстротой, которая присуща только детям и замедляется с годами, как будто старея вместе с нами.
По проходу то и дело пробегают разносчики с чайниками и подносами, впереди себя выкрикивая: "Chai-chai-chai-chai-chai!", "Samosa-samosa!" или "Omelette! Veg cotelette!"3 Кто-то из старших останавливает разносчика, что-то говорит ему, тот убегает и через несколько минут возвращается со стопкой фольговых тарелок, прикрытых картонными крышками. Семья приступает к завтраку: взрослые едят котлеты из смеси овощей и бобов, отрывая кусочки лепёшек чапа́ти и макая их в густой соус. Детям, как настоящим детям, еда неинтересна: девочка под уговоры ковыряет котлету, мальчик мусолит лепёшку, ловко уворачиваясь от любых попыток предложить ему что-то ещё.
После еды мама, по-европейски одетая в джинсы и футболку, не отрываясь, смотрит в телефон, что-то бесконечно листая и печатая, печатая и листая экране. Папа, не выспавшись ночью на третьей, самой верхней полке, где он спал вместе с сыном, откинув голову к стенке, тихо всхрапывает. Дед качает на коленях внука, бабушка садится причесывать девочку. Пожилая индианка, она одета в красный шальвар-камиз – традиционный индийский наряд, несомненно, более практичный и подходящий для поезда, чем воздушные сари: легкой ткани шаровары и туника сверху, шею красной лентой обвивает шарф, концами уходя за спину. Ее чёрные с проседью волосы сплетены в длинную, ниже пояса, косу, на лбу – бинди красной краской. И руки – гладкие, пухлые, удивительно не старые руки, которые я замечаю, пока она приглаживает черные кудри и перевязывает растрепавшиеся за ночь хвостики.
Джайпур все ближе, вагон постепенно освобождается. Освобождается и нижняя боковая полка напротив нашего купе. Бабушка с внучкой перебираются на неё и садятся по-турецки рядом друг с другом.
-Granma, tell me a story!
–I've told you lots of stories.
–One more, granma, please!4
Бабушка больше не спорит и негромким голосом начинает рассказ. И так они сидят вдвоем, и бабушка говорит, а внучка, забившись в уголок, слушает и смотрит в окно, и поезд качается и бежит вперёд, на восток.
3
“Чай-чай-чай!» – крепкий черный чай, заваренный на молоке с добавлением специй; “Самоса-самоса!” – треугольный пирожок из пресного или слоеного теста с начинкой из овощей и бобов; “Омлет! Вегетарианские котлеты!”
4
-Бабушка, расскажи мне историю!
–Я уже много историй тебе рассказывала.
–Еще одну, бабушка, пожалуйста!