Пин Гвин поглядел на горы, потом — на море. Видел его он впервые, ибо, хотя и был учителем географии, сам никогда своего фьорда не покидал. Море — безграничное, темно-синее, почти даже черное — произвело на него очень сильное впечатление. Его спокойная и гладкая, как стекло, поверхность была усеяна множеством ледяных островков, очень похожих на его собственный. Увидев их, Пин Гвин немного успокоился. Очевидно, ночью его остров слегка переместился. Надо срочно предупредить об этом учеников, и все устроится само собой.
А пока приободрившийся Пин Гвин решил вернуться домой, где его ждали всякие дела. Между прочим, он работал еще над научным трактатом, в котором доказывал, что лед — строительный материал, не уступающий по прочности железу или камню, что он так же не поддается износу и практически вечен, как они. Но тут раздался незнакомый голос, да так неожиданно, что Пин Гвин вздрогнул. Кто-то насмешливо пел:
Характер у Пин Гвина был вообще-то спокойный, уравновешенный, но тут он вспылил. Пин Гвину показалось, что над ним насмехаются, и он сердито крикнул:
— Ты кто?
Голос ответил:
— Я.
— Кто — я?
— Я, Каль Мар.
Это действительно был Каль Мар, субъект весьма странный: любил всем резать правду-матку в глаза, только смелым его никак нельзя было назвать. Выпалив то, что он думает, Каль Мар тут же выпускал густое облако чернил и скрывался из виду. Раздраженный Пин Гвин не отставал:
— Что значит «нету проку ото льда»? Что ты этим хотел сказать?
А коварный Каль Мар крикнул только:
— Чао, Пин Гвин! И помни: береженого бог бережет!
Разъяренный Пин Гвин рванулся к морю, хотел схватить Каль Мара и преподать ему хороший урок. Не географии, конечно. Какое там! Каль Мар уже скрылся в своих чернилах. В том месте, где только что торчала его округлая головка, в морской воде уже расползалось большое темное пятно.
Пин Гвин немного остыл и вновь огляделся по сторонам. Все было на месте, все было как всегда; вон горы, вон фьорд, а вон — открытое море, до самого горизонта усеянное такими же ледяными островами, как и его собственный. И вон, наконец, солнце, которое сверкает, не грея, потому что на полюсе, как вы сами понимаете, всегда царит зверский холод. Пин Гвин решил, что занятия можно перенести на завтра. Этот урок он считал очень важным, ибо тема его совпадала с темой трактата: лед вечен и ни в чем не уступает камню. Поскольку на сегодня занятия отменялись, Пин Гвин решил немного отвлечься от своих забот. Но как? Подумав, он пришел к выводу, что лучше всего будет хорошенько подзаправиться. Ну можно ли найти занятие интереснее, чем набивать себе брюхо? Пин Гвин вернулся домой и крикнул жене:
— Поставь на огонь самую большую кастрюлю! Сегодня у нас тройная порция рыбы!
В общем, в тот день Пин Гвин, чтобы развеяться, съел рыбы в три раза больше, чем обычно. Столько же съели Пин Гвиниха и все тридцать шесть Пин Гвинят. Господи, что это была за обжираловка! После обеда семейство Пин Гвинов одолел сон; все улеглись спать и проспали двадцать часов кряду. В восемь часов Пин Гвин проснулся и сказал жене:
— Я иду на занятия. Вернусь как всегда.
Пин Гвиниха спросила:
— Опять тройную порцию приготовить?
— Нет, сегодня — обычную.
Пин Гвин вышел из дому, огляделся и даже глаза протер плавником.
— Уж не галлюцинация ли это?
Все вокруг было совсем другим: исчезли две заснеженные горы в устье фьорда, да и сам фьорд исчез! А куда подевалось множество ледяных островков, плававших накануне в открытом море? Они тоже исчезли! Над спокойным и совершенно пустынным морем сияло солнце. Пин Гвин помотал головой, надеясь, что все это ему померещилось, и снова посмотрел вокруг вытаращенными глазами. Нет, все было именно так: его остров оказался на открытой воде и плыл один-одинешенек по безбрежным синим просторам, а вместе с ним и три ледяных строения — школа, дом и уборная. Пин Гвин подошел к краю, посмотрел на воду и убедился, что его остров действительно плывет, и притом довольно быстро, со скоростью, как показалось ему, не меньше ста километров в час.
Пин Гвин не издал ни звука, возвратился домой и отыскал бочонок с крепким напитком под названием «Полярный нектар». Вместе с женой стали они его пить — и выпили столько, что в бочонке не осталось ни капли. Прикончив весь нектар в полночь, они вышли из дома. Кругом было светло как днем, потому что на севере солнце светит и ночью. Пин Гвин и Пин Гвиниха обхватили друг друга плавниками и стали плясать в свете полуночного солнца, а остров между тем стремительно несся по морю. Танцуя, они еще и подпевали себе: