— Чумазые!
— Неряхи!
— Предатели!
За персами и греческими наемниками тоже дело не стало.
— Пастушье племя! — кричали они солдатам Александра.
— Темнота!
— Размазни!
— Сыроеды!
Но поскольку персы ругались по-персидски, македонцы их не понимали. Зато они понимали греческие ругательства наемников, голоса которых, однако, перекрывали и заглушали голоса персидских солдат и карканье воронья, пришедшего в неописуемое волнение: птицы решили, что эта перепалка — предвестница битвы. Но вороны ошибались. Ладно, ничего не поделаешь.
Солдаты обеих армий продолжали надрывать глотки и осыпать друг друга самыми страшными оскорблениями, но с места никто не двигался. Придумывать все новые ругательства стало своего рода развлечением, помогавшим убивать время и разгонять тоску, царившую на Гранике.
Берег, где стояли персы, был выжжен солнцем: сплошные камни и ни единого кустика. Таким образом, персидскому воинству приходилось справлять нужду на виду у всех — к великому удовольствию солдат противника, свистевших и улюлюкавших с другого берега. Персидские военачальники, имевшие в своем распоряжении шатер Дария, приказали врыть в землю столбы и натянуть между ними полотнища — этакие ширмы. Солдаты уходили за них и там спускали свои широченные в сборку штаны.
Десять дней прошло в лагере македонцев и столько же — в лагере персов. На одиннадцатый оба войска накрыл такой густой туман, что с одного берега невозможно было разглядеть другой. Целый день дозорные с обеих сторон стояли в воде и следили за тем, что происходит в стане противника. Потом опустилась ночь, и вести взаимную слежку стало совсем невозможно.
Александр, а он был хитроумный, приказал вылить из кожаных мехов питьевую воду и наполнить их горячим воздухом. Еще с вечера он велел командирам привести свои отряды в полную боевую готовность.
Приказ вступил в силу с наступлением темноты, но речь в нем шла не об атаке, которой так ждали воины, нет. Оказывается, предстояло сделать марш-бросок по берегу против течения реки и прийти… Куда? Вот этого как раз никто и не знал. Что поделаешь, солдаты должны выполнять приказы, не задавая вопросов. А главное — следовало соблюдать полную тишину: командиры пригрозили проткнуть мечом каждого, кто издаст хоть звук.
Солдаты шли на цыпочках, плотно сжав губы. Было запрещено разговаривать, и еще было запрещено спотыкаться — опять-таки чтобы не нарушить тишину. Наконец все войско добралось до брода — его Александр нашел еще накануне, — возле которого он повелел врыть столбы, чтобы в темноте не проскочить мимо.
Первыми перешли реку вброд гоплиты, то есть тяжелая пехота. По двое входили они в воду, цепляясь за надутый мех. Таким образом они могли держаться на воде даже в самых глубоких местах. Мехи были связаны цепочкой, как сосиски, и когда первый отряд гоплитов вышел на берег, двое из них вернулись назад, волоча за собой всю связку: с ее помощью должна была переправиться следующая партия. В общем, переправа произошла без чрезвычайных происшествий: ни один из гоплитов не утонул, хотя многие из них не умели плавать.
После гоплитов, опять же с помощью надутых мехов, переправлялась также легкая пехота, пелтасты. Туман был таким густым, а ночная темень такой непроглядной, что солдаты наступали друг другу на пятки и стукались головами, но никто не смел пожаловаться или зажечь факел, чтобы не всполошить персов.
После гоплитов и пелтастов через реку переправилась конница, а самым последним — обоз с запасами продовольствия и оружия. Александр был во главе конницы. Он крепко держался за седло, чтобы невзначай не свалиться в воду.
Переправа длилась почти всю ночь.
На рассвете туман стал понемногу рассеиваться, и Александр изготовил свое войско к бою. Впереди стояли основные силы конницы, затем — гоплиты, а в арьергарде — пелтасты и небольшой отряд кавалерии. Александр был уверен, что столь неожиданный маневр вызовет сумятицу в рядах противника, совершенно не готового к одновременному удару с фланга и с тыла. Стаи воронья взволнованно носились в небе, надеясь, что наконец-то произойдет сражение и можно будет вволю попировать.
Александр дал своему войску приказ двинуться вдоль берега, сблизиться с вражескими силами и вступить с ними в бой. Македонцы проделали несколько миль, отделявших их от лагеря персов, и пришли к месту, где им предстояло сразиться с врагом. Туман таял, видимость сделалась вполне приличной, но лагерь, в котором еще вчера было столько персов, сейчас, к великому удивлению македонцев, оказался совершенно безлюдным. Там и сям виднелись следы солдатского бивака: валявшиеся на земле объедки, колышки от палаток, полные пепла походные кухни, столбы с полотнищами для отхожих мест, но не было ни единого солдата.